Саша карина порнорассказ

Попку, ее длинные темные волосы и думал, как я ее люблю. Что только не …… в эти дни. попробую я. с Алексом, — замялась жена и покрылась румяной. Я тяжело вздохнул и согласился. Уже на следующий день к нам снова пришел Алекс. Он прошел в …Частей: 1 1 августа 2014 11 стр. Sexwife & Cuckold… хорошенькая женщина тридцати с чем-то лет, чтобы отдаться и зачать от меня ребенка. Я, хоть и на короткое время, но буду обладать ранее недоступной Юлькой, а если все …… Какая же ты счастливая, Карина, — Юлька с восхищением смотрела на округлый животик моей жены. — Как я тебе завидую! — Ну что ты, — Карина мягко улыбнулась в ответ, — и на …Частей: 1 12 декабря 2012 5 стр. Измена Случай … два года. Мы оставив ребенка в этом году, сразу после того как я написала свою историю, приехали в тот город. Остановились у коллег мужа, погостили у у них день …Частей: 2 7 августа 2010 2 стр. Измена По принуждению •… думаю, что всем, наверное, интересно, когда я начал трахать свою маму. Меня, конечно, часто спрашивают, какие у меня были взаимоотновения с отцом и прочую чепуху, но я-то …Частей: 1 6 июня 2004 15 стр. СтранностиПоказана часть результатов. Ещё совпадения:По заголовку По тексту: 1Здесь можно найти рассказы, читать истории ребенок застрял в чреве тяжелые роды порнорассказ онлайн, а также искать похожие по заголовку или содержаниюДля лучшей работы сайта, cookies в браузере должны быть включены.Sefan рекомендует только официальные версии:Google Chrome Mozilla Firefox

- А, это ты? Иди в ту комнату и раздевайся. В угол на колени. Я приду через десять минут.

Саша поцеловал руку Карине и прошел в комнату со скамьей. Для него эти посещения давно стали чем-то самым обыкновенным, обязанностью, которую он послушно выполнял каждую неделю. Для того, чтобы вовремя попасть к ней, он отбрасывал все развлечения, даже самые интересные, говорил друзьям: «У меня срочное дело», чем вызывал немалое любопытство, но даже не намекнул, куда он оправляется. При мысли о том, что кто-нибудь может узнать о тайне его отношений с Кариной, Саша все еще испытывал жгучий стыд. Он уже привык, что Карина порет его розгами, считал естественным стоять перед ней на коленях и очень любил целовать её руку, но всё это – в пределах её квартиры. Там он отбрасывал свои комплексы и становился другим. Всё больше другим…

Саша разделся догола, уже привычно складывая свою одежду на табуретку. На одной из стен висело узкое, но очень высокое зеркало. В нем Саша увидел, что его на его заднице все еще красуется незаживший рубец от самого толстого прута в розге. Это было в прошлый раз, когда Карина не рассчитала силу удара. Выше и ниже была целая масса других следов, настоящие рубцы, давно зажившие, исчезающие, которые вновь и вновь перекрывались новыми. Саша никогда не знал, будет ли Карина сегодня жестока или же решит пороть его с пощадой, чтобы дать попе и бедрам прийти в норму. На всякий случай он решил побыстрее стать в угол, потому что непослушание Карина считала самым большим грехом и без всякой пощады набавляла наказание за малейшую нерасторопность.

Став в угол и сложив руки за спину, Саша прислушался к голосам, которые доносились из другой комнаты. У Карины в гостях была другая девушка. Саша знал, что Карина с девушками не работает – значит, это ее подружка. Что если она зайдет и увидит его – голого, в униженной позе, лицом в угол? Но Саша не очень испугался. Сеансы, проведенные Кариной, постепенно сняли с него напускную важность. Карина приучила его прислуживать за столом, целовать руки дамам и вымаливать прощение на коленях. И Саше это нравилось. Он становился все более воспитанным, спокойным и учтивым. От порки до порки у него уже не было желания хулиганить, не было отвращения к учебе и дому. Прежде он не знал, куда себя деть, теперь каждую неделю он считал время до того дня, когда он опять ляжет на скамью и полуобнаженная девушка возьмет в руки розгу.

Неожиданно дверь приоткрылась, и на пороге кто-то появился. Саша оглянулся. Как он и думал, это была не Карина, а ее подружка – невысокая блондиночка. Вслед за ней вошла и Карина. Саша задергался, намереваясь вскочить, но не решаясь сделать это без разрешения Карины.

- Ну, Лена, как тебе мальчик? – спокойно спросила Карина, подходя к ведру и проверяя, достаточно ли вымокли прутья.

- Ты его будешь сечь?

- Ага. Хочешь посмотреть?

- Ну конечно хочу, - хихикнула девица.

И тут Саша в первый раз взбунтовался. Он поднялся на ноги и встал, хотя и не решался отойти от того места, где ему велели стоять.

- Карина, ну так нельзя! – возмущенно воскликнул Саша. – Я не хочу, чтоб она на меня смотрела.

- Почему не хочешь? – спокойно спросила Карина.

- Мы так не договаривались.

- А как мы договаривались?

- Ну-у-у… никак, но вообще…

- Почему ты не хочешь, чтобы она смотрела, как я выдеру тебя? Ты ведь заслужил! – улыбнулась Карина.

- Но… Я не хочу, чтобы эта сучка смотрела на меня! – злобно выпалил Саша.

Блондинка покраснела и отвернулась.

- Карина, извини, я пойду, - сказала она оскорбленным тоном.

- Не обращай на него внимания, - ответила Карина. – это сырой материал, над ним еще работать и работать. Подожди, я его сейчас так выпорю – он будет туфли твои вылизывать!

- Нет, извини. Я потом.

Карина пошла проводить Лену. Хлопнула входная дверь. Саша задрожал, в страхе не перед розгами, а перед тем, что Карина выгонит его. Лучше любая порка, даже удвоенная или утроенная. Он уже привык к боли и к тому особенному состоянию, которое у него наступало после экзекуции. Он и сам не мог объяснить, почему это облегчение после розог приносило ему такую радость, что он забывал обо всем остальном. Сам того не замечая, он попал в зависимость от Карины и её сеансов. Сначала он подчинялся вынужденно, теперь он страстно желал, чтобы Карина била его. Саша долго не мучился сомнениями. С детства он привык делать то, что ему нравилось, и если ему что-то нравилось, он не задумывался над тем, хорошо это или плохо.

Вернувшись, Карина резким движением достала розги и стала связывать их. Саша понял, что он уронил её авторитет и поэтому теперь любая его ошибка может быть роковой. Он решил искупить свою вину смирением, выполнить любое требование своей наставницы.

- Ну что, хам, сейчас я тебя отстегаю, как ты этого заслуживаешь, - мрачно проговорила Карина, - а потом устрою тебе экзамен.

- Экзамен? – упавшим голосом переспросил Саша. Он ненавидел любые экзамены.

- Если не сдашь его, больше тут не появишься. Понял?!

- О, нет! Карина! Я умоляю! Я не хотел!

- На скамью! И держись, сейчас тебе будет фигово!

Через минуту Саша распластался на скамье, ожидая, что Карина сейчас его привяжет и заткнет рот, но она не стала этого делать. Как всегда, она разделась донага – во время порки её почти всегда посещал оргазм, и ляжки Карины после этого часто бывали мокрые от обильно изливающихся соков.

- Привязывать я тебя не буду, - объявила Карина. – Ты должен выдержать сам. Если вскочишь, то один-единственный раз. Оденешься и уйдешь. Ясно?

- Я не вскочу.

- И кляп сам надень. – Карина протянула ему хорошо знакомый шарик с ремешками, и Саша торопливо вставил его себе в рот.

- Ну всё, теперь я тебе покажу! – Карина была вне себя от возмущения. Сколько работаешь над жопами этих сопляков, и всё равно никак не выбьешь из них этого сознания мужского превосходства. Каждый воображает, что они – орлы, а женщины – телки для их употребления. Сегодня она задаст этому ничтожеству… Розга засвистела.

Для Саши самым трудным было не оторваться от скамьи, потому что под этими жесточайшими ударами он уже был почти не в состоянии думать, а тело рвалось прочь из-под розог, страдания были невыносимы. Карина секла его так сильно, что Саша задыхался, кляп душил его крики и спазмы перехватывали горло. Саша вертелся на скамье, подсознательно пытаясь подставить прутьям менее пострадавшие участки тела, но Карина знала это и с холодным удовлетворением опускала розгу на те места, где соприкосновение со свистящим орудием экзекуции вызывало самую сильную боль. Саша стонал, мычал, извивался, всем своим видом стараясь показать, как ему больно, но сегодня пощады ждать он не мог. Карина наслажалась его мучениями и её пальчик бессознательно уже проник туда, где обычно находился в завершающей стадии порки.

После того, как на попе Саши в нескольких местах лопнула кожа и выступила кровь, Карина спустилась ниже и секла Сашу теперь в основном по бедрам, но через каждые пять-шесть ударов возвращалась и наносила особо хлесткий удар по рассеченным местам. Каждый раз при этом Саша испускал особо громкий и проятжный стон, однако упрямо терпел дальше и побуждал Карину пускать в ход свои приемчики, которые она не каждому клиенту демонстрировала на его заднице. Жестокими ударами Карина соврершенно располосовала тот рубец, который почти уже зажил, и он опять кровоточил, а кончики самых длинных прутьев время от времени попадали в ложбинку между ягодицами. Протяжный жалобный звук, который издавал Саша при таком ударе, показывал ей, что трудится она не зря.

Карина злилась оттого, что Саша не сдается и не просит пощады. Она хотела бы довести его до того, чтобы он спрыгнул со скамьи и бегал по комнате, как ошпаренный, а потом заставить его валяться в ногах, униженно умолять и просить о новом сеансе как об особенной милости. Ей, как и большинству женщин, была приятна не физическая, но духовная власть над мужчинами. У такой садистки, как Карина, потребность в унижении мужчин была особенно велика. Продолжать порку нельзя было бесконечно: Карина в ожесточении была способна засечь юношу до потери сознания, такое у нее уже случалось. Поэтому она составила новую программу. Саша, дрожа в предчувствии очередного ожога розги, вдруг ощутил, что Карина не стегает его больше. Он приник к скамье, плача и вздрагивая. Карина глубоко вздохнула, стряхивая с себя опьянение порки, позволила Саше вынуть кляп, обработала его раны, еще раз насладившись его стонами и охами, а затем велела идти за собой – в ту комнату, где Саша когда-то (как давно это было?) писал от руки свое заявление.

Саша, с красными полосами на ягодицах и бедрах, послушно стоял посреди комнаты и ждал приказа. Карина, набросив на себя халат, открыла ящик стола и взяла в руку горсть острых мелких камешков. Она высыпала их в руку Саше, затем, усевшись в кресле, небрежным тоном велела:

- Насыпь их на пол и стань на камешки обеими коленями.  

Саша уже не в первый раз получал такой приказ. Обычно это длилось пять минут, от силы десять, но теперь он знал, что так легко не отделается. Карина явно собиралась вести с ним долгую беседу.

После того, как Саша выполнил приказание, Карина с довольной усмешкой стала наблюдать, как на его лице появляется страдание, как он пытается приспособиться к новой боли. Саша уже знал по опыту: первое время терпеть совсем не так трудно, но по прошествии десяти, пятнадцати минут боль становится все более жестокой. Карина любила эту пытку еще и потому, что она не требовала от мучительницы никаких усилий, можно было просто сидеть и наблюдать. Но сегодня она решила преподать Саше урок, который должен был отучить его называть женщин сучками. Пора было приступать.

- Ты знал, что эта девушка – моя подруга? – спросила она таким тоном, от которого Саша весь сжался.

- Ддда, - выдавил он из себя.

- Откуда?

- Ну, я подумал, что она у вас в гостях, значит, она подруга.

- Логически мыслить ты умеешь. А почему тогда ты ее оскорбил?

- Я не хотел, чтобы вы меня секли при ней, - выдавил Саша, заикаясь.

Карина встала. Она взяла со стола гибкий прут – последний оставшийся после сашиной порки. Не торопясь, она обошла Сашу сзади. Он сжался, ожидая новой боли, и не ошибся. Прут свистнул и опустился на иссеченные ягодицы стоящего на коленях парня. Саша охнул.

- А что значит слово «сучка»? – вкрадчиво спросила Карина.

- Я не то сказал… Простите, пожалуйста!

- Нет. Я хочу ответа. Что значит «сучка», ты знаешь? – Карина опять полоснула по свежей ране, заставив Сашу взвыть от боли. Он мог бы стерпеть такой удар, если бы стоял на ногах, но острые камешки при каждом шевелении врезались новыми гранями. Он напряг все силы, чтобы не упасть.

- Ннуууу…

- Отвечай на вопрос, урод! – Карина била все сильнее.

- Это значит «проститутка», - прошептал Саша.

- Так по твоему, любой женщине можно сказать, что она сучка? Что она проститутка? Отвечай!

Саша кривился от боли, острые камешки впивались в его колени все сильнее, он надеялся, что Карина позволит ему встать, но видел, что разговор только начинается. Последние три раза она, поставив Сашу на колени, заставляла его просить о пощаде, затем он должен был ложиться на пол и лизать её туфли. В первый раз Саша попробовал отказался, но Карине достаточно было только пригрозить прекращением визитов – и он униженно согласился. На второй раз это уже не казалось Саше таким неприятным, в третий раз он получил удовольствие. Каждый раз Карина требовала от него большего; медленно, но верно Саша становился её рабом.

- Я думаю, что многие девушки ведут себя как проститутки, - ответил наконец Саша. – Они красятся, оголяются, как шлюхи. Сначала сами пристают, а потом динамят. Это нечестно!

- Что нечестно? – уточнила Карина.

- То, что у них слишком легкая жизнь.

- Ты уверен?

- Ну конечно, - ухмыльнулся Саша. – Всю работу за них делают мужики, а они только сидят перед зеркалом.

- Вот как? – Карина положила прут на стол и опять уселась в кресло, закинув ногу на ногу. – А ты пробовал когда-нибудь сидеть перед зеркалом, как девушка?

- Нет.

- Сейчас попробуешь.

- Зачем это?

- Чтобы проверить на себе, как это: легко или нет.

Саша был возмущен.

- Я что, транс-вестит?

- Ты хуже. Ты просто сопляк.

Карина больше ни о чем не спрашивала Сашу: она взяла сумочку, достала губную помаду и принялась подкрашивать губы. Саша молча смотрел, терпя ужасную боль, но через несколько минут осознал, что ему придется сделать то, что предложила Карина, иначе она просто не разрешит ему встать. Еще ни разу она не позволила ему пренебречь своим приказом. Он сделал еще одну попытку, заранее понимая ее безнадежность:

- Карина! Пожалуйста, можно мне встать?

Саша прождал минуту, пока Карина занималась макияжем, не обращая на него внимания, потом простонал:

- Карина, я согласен. Пожалуйста.

- На пол!

Преисполненный благодарности, Саша с мучительным стоном поднялся на ноги. Камешки рассыпались по полу. Он сделал два шага к Карине, снова упал перед ней – на этот раз плашмя, как на скамью под розги, и провел языком по ее туфле.

- Хорошо, встань!

Он встал. Карина протянула ему тюбик губной помады, которой только что красила свои губы, и Саша, сам не ожидая, ощутил сладкое томление. Он твердой рукой взял помаду и уже хотел провести по своим губам, но Карина кивнула ему на зеркало, висевшее на стене. Когда Саша увидел свою физиономию в зеркале и осознал, какую непристойную процедуру он сейчас должен совершить, отвращение едва не взяло верх. Но приказ Карины, подкрепленный болью от розог, был выше любых сомнений. Саша поднес тюбик ко рту и в первый раз провел им по своей нижней губе. Вышло очень неуклюже. Когда через три минуты он обернулся к Карине, на её лице появилось выражение насмешки.

- Ты только размазал. Умойся и попробуешь снова.

Через две минуты Саша повторил эксперимент, и опять Карина осталась недовольна. И Саша стал понимать, что девчонки, которых он вместе с друзьями считал проститутками, на самом деле тратят время совсем не впустую, пытаясь стать более привлекательными. С каждым мазком Саша терял уверенность в себе. Когда ему наконец удалось накрасить губы так, что они выглядели (в его глазах) достаточно пристойно, Карина отдала новый приказ:

- Теперь ресницы!

- Ресницы тоже? – упавшим голосом протянул Саша. Он так надеялся, что унизившись перед Кариной, сможет уйти домой и вернуться лишь для новой порки.

- Потом подведешь глаза. – Карина показала ему косметичку. – Вот тут всё есть.

- Карина, но я не педераст! – попробовал он возразить.

- Я и не сказала, что ты педераст. Ты теперь просто девушка. – издевательски ответила Карина. – И будешь девушкой до тех пор, пока я не скажу, что ты снова парень.

Прошло не меньше часа, прежде чем Саша наложил макияж так, что Карина осталась довольна. Ему пришлось слегка припудриться в том месте, где у него пробивалась щетина, а также слегка намазать духами волосы в тех местах, где указала его наставница.  

- Хорошо, - Карина наслаждалась послушанием Саши и его явным стремлением попробовать всё то новое, что она ему предлагала. – А теперь, моя дорогая, ты оденешь женское платье. У меня осталась блузка моей сестры, которая тут гостила, а юбку надень мою. Туфельки тоже.

- К-к-карина, я н-н-не могу…

- Да? Тогда прощай.

- Нет, нет! Просто зачем это надо?

- Хочу, чтобы ты немножко побыл девочкой, - жестко ответила Карина. – Сучкой и проституткой. Чтобы потом всегда думал перед тем, как сказать о любой девушке хоть что-нибудь плохое. Всё еще не въехал?

- Хорошо. – Саша покорно топтался на середине комнаты…

Через десять минут Карина с торжеством разглядывала стоявшего перед ней юношу с подкрашенными губами и глазами, в розовой блузке, светло-серой юбке и в красных туфельках на высоких каблуках. Саше было мучительно стыдно, он боялся, что к Карине придет новая подруга или клиент и увидит его в таком виде. Ноющая боль в иссеченном заду не давала покоя, но ему по крайней мере удалось угодить Карине, а сознание того, что она унизила его таким чудовищным способом, доставляла Саше неожиданно яркое, томительное наслаждение.

- Сейчас ты девочка, - ласково сказала Карина. – Это совсем другое дело. Ты не будешь больше хамом, не будешь презирать женщин, не будешь говорить про них плохие вещи. Правда? А чтобы закрепить пройденный материал, - она взглянула на часы, – побудешь в женском облике еще час.

- А если?… – Саша не договорил.

- В этот час ко мне никто не придет. А потом ты успеешь помыться и переодеться. Но это не всё. Теперь ты будешь переодеваться в женскую одежду каждый раз после порки. На один час в неделю. Этого пока достаточно, а там посмотрим. Ну что же, экзамен ты сдал. А это тебе в подарок, - Карина протянула ему тюбик губной помады.

У Саши перехватило дыхание. Помада, которая касалась её губ! Помада, которой Карина красилась много раз! Это был прекрасный подарок. Он теперь знал, что будет краситься ею каждый день, добиваясь того, что губы его будут накрашены так же красиво, как и губки его Госпожи.

- Пойди посиди там, где скамья, - велела Карина, уже повернувшись спиной. – И помни: через неделю – новая порка!

- Здравствуйте, Госпожа, - произнес Саша, лежа на полу и целуя туфлю Карины. Движением руки Карина позволила ему встать.

- Ну что, раб? Приготовился к порке? – спросила она, глядя с легким презрением на парня, стоявшего перед ней и отчаянно пытающегося скрыть свой страх перед наказанием. – Сколько ты должен был сегодня получить?

- С-семьдесят розог, только я… я… Карина, я не могу… можно не сегодня…

- Это ещё что значит?! – подняла брови Карина.

- У меня попа болит… ужасно… я сидеть не могу.

- Да что ты говоришь? – усмехнулась Карина. – Ну-ка, снимай штаны. Хочу посмотреть.

Саша торопливо расстегнул штаны и спустил их прямо под насмешливым взглядом Карины. Повернулся к ней задом. Стянул трусы и замер. Карина увидела его ягодицы – вернее, то, во что они превратились после нескольких особо жестоких экзекуций. Старые, посиневшие шрамы пересекались с новыми, багровые полосы сильно вздулись, во многих местах кожа была рассечена, всё вокруг было воспалено, в нескольких местах лимфа выступала так, что прилипала к трусам. Карина поняла, что перестаралась, однако ей было очень приятно, что она заставила Сашу так страдать. Ей было ясно, что порку придется отложить и пропустить две-три недели. Однако досада вдруг исчезла, поскольку в голову Карине пришла мысль довести до конца то, что она уже давно делала с этим послушным парнем. Превратить его в девушку – уже по-настоящему. Чтобы заставить его согласиться, Карина решила разыграть колебания и сделать вид, будто она намерена высечь его и сегодня.

- Вполне нормальная попка, - невозмутимо заявила она. – Конечно, сегодня придется снизить количество ударов, но…

- Карина, пожалуйста, не надо пороть меня сегодня! - застонал Саша, не смея подтянуть штаны без её приказа, но вкладывая в свои мольбы всю силу убеждения. – Я уже сидеть не могу, приходится наполовину стоять. Меня уже спрашивают, что со мной такое, а я молчу. Пожалуйста, Госпожа, не надо…

- Ты просишь, чтобы я тебя не порола? – нежным голосом проворковала Карина.

- Да, Госпожа.

- Тогда на колени и проси снова, как полагается!

Саше уже не приходилось два раза повторять. Во время первой порки он бы оскорбился такому приказу, теперь же стоять на коленях перед Кариной было для него так же естественно, как набирать номер телефона. Карина выдрессировала его так, что он падал на колени по малейшему знаку. Три сеанса она посвятила тому, чтобы обучить Сашу целовать и лизать женские туфли. На эти сеансы она приглашала Лену – свою подругу, которую Саша при первой встрече обозвал сучкой. Карина заставила его долго и униженно вымаливать прощение. Саша, голый, облизывал туфли Лены, сидящей перед ним в кресле, а Карина стояла над ним с длинным прутом, и всякий раз, когда Лена делала недовольное лицо, Карина изо всех сил опускала прут на сашину задницу, заставляя его громко стонать от боли. После этих сцен обычно следовала порка, причем Карина несколько раз передавала розги Лене. Потом Саше пришлось даже целовать пол под ногами Лены, пока она наконец не помиловала его. В знак прощения Лена позволила Саше облобызать свою голую попку. Потом Саша переоделся в девушку, и они втроем сидели и пили кофе. И Саша, к своему удивлению, был просто счастлив. Он получал кайф от того, что мог расслабиться. Став рабом, он приобрел больше свободы, чем имел раньше.

Сейчас он стоял на коленях со спущенными штанами, в самой унизительной позе, какую можно придумать, и лизал языком туфли красивой девушки. Все тело его трепетало от возбуждения. Он был рад, что не испугался в первый раз, и благодарен Карине за то, что она провела его через все страдания и унижения, открыв перед ним новый, волшебный мир. Карина же, глядя на Сашу, все еще колебалась: в душе ей все-таки хотелось отстегать его, причинив юноше ещё больше страданий, чем он испытывал прежде. Только сознание того, что лечение в этом случае займет еще больше времени, удержало её от намерения взять розгу и еще раз с силой пройтись ею по воспаленным рубцам.

- Хорошо, - промолвила Карина. – Сегодня мы займемся кое-чем другим. Ты снова станешь девушкой. Ты ведь не против, раб? – с улыбкой бросила она вопрос, на который Саша ответил только судорожным кивком. – А твою попку надо полечить. Не волнуйся, я разбираюсь в медицине. Придется потерпеть, пока я обработаю все раны. Иди на скамью для порки. Ляг задницей кверху и замри.

Явившись с аптечкой, Карина аккуратно и умело занялась ранами, оставленными розгой, промыла их спиртом, даже срезала часть кожи в том месте, где она лопнула. Всё это она делала, конечно, не пытаясь смягчить боль и сократить время лечения, так что Саша за время обработки ран намучился почти так же, как во время стандартной порки. Его громкие стоны разносились по квартире вперемешку с ироничными репликами Карины. Наконец она позволила ему сползти со скамьи и встать, но не одеться. Саша ждал приказов.

- Хочешь узнать, что я намерена делать сегодня? – сладко поинтересовалась Карина.

- Да, хочу.

- Тогда подойди к столу. Открой ящик.

Саша повиновался. Выдвинув ящик, он увидел лежащие в нем три искусственных фаллоса: один из них был с ремешками, закрепляющими фаллос на женском торсе. Саша уже знал, что таким образом продвинутые девушки превращают себя в мужчин. Но он не мог знать, что Карина превращает этими игрушками своих рабов в девушек. Об этом она его ни разу не предупреждала.

- Подай мне их все, - велела Карина. Саша, взяв игрушки в руку, не смог удержаться от фривольной улыбки. За это Карина тут же наградила его звонкой пощечиной, заставив в испуге упасть на колени.

- Тебя когда-нибудь пердолили в жопу? – спокойно спросила Карина, держа фаллосы в руке и прикидывая, какой из них пустить в ход. Наконец она отобрала один – потолще – и положила на стол, второй швырнула на постель, а пристегивающийся член остался у нее в руке.

- Н-н-нет, Госпожа, - промямлил несчастный раб, стоя перед ней по-прежнему на коленях и опасаясь лишним словом навлечь на себя немилость.

- А ну-ка повернись! Нагнись! Склонись ниже, до самого пола. Нет, ноги держи прямыми, - пальчики Карины коснулись сашиной промежности, и юноша ощутил, как его ягодицы слегка разводят в сторону, чтобы исследовать анальное отверстие.

- Чрезвычайно узкая дырочка, - покачала головой Карина. – Придется разрабатывать очень долго. Но это ничего. Встань! Подай мне вон тот крем – да, да, вон тот!

Пока Карина смазывала фаллос, Саша наконец осознал все, что с ним произойдет и сделал попытку остановить процесс:

- Карина, не надо, пожалуйста. Я ведь мальчик, я не девочка.

- Да нет, ты уже почти девочка, - усмехнулась Карина. – Пора сделать последний шаг.

- Я не могу, я боюсь, - проговорил Саша каким-то изменившимся голосом.

- Знаешь, как это называется? – спросила Карина, глядя на блестящий от крема фаллос. – Дефлорация. Вы все, мужики, только и мечтаете сделать это с девушкой. Да еще не с одной, и не с двумя. А вы думаете, что испытывает в этот момент девушка? На один процент она этого хочет. А на девяносто девять боится. Сейчас ты точно в таком положении.

Саша подумал, что она права. Ему, конечно, подсознательно хотелось попробовать еще и это сладостное унижение, но он не смог бы сказать об этом никогда и сейчас все внутри него противилось такому попранию его мужской сущности. Но он уже так привык получать наивысшее наслаждение, унижаясь перед Кариной, что теперь был втайне рад тому, что это наконец произойдет. Но когда он подумал о том, как это будет выглядеть, что о нем будут говорить, если это когда-нибудь узнают… Нет, он не мог, просто не мог на это согласиться!

- Карина, - произнес он очень тихо, почти прошептав ее имя пересохшими губами. – Я очень прошу. Пожалуйста, не надо.

- Надо! – улыбнулась Карина. Она положила фаллос на стол, затем одним легким движением стянула с себя футболку, оставшись в черном кружевном лифчике. Саша уже видел ее раздетой до белья, но на этот раз Карина явно не собиралась останавливаться. Слова застряли у Саши в глотке. Он мог только смотреть, как Карина расстегнула лифчик, и в следующий момент упругие груди с торчащими сосками закачались прямо перед его лицом. Перед таким аргументом он уже не мог устоять.

- Я буду пердолить тебя в твою упругую попку, понял? - нежным голосом произнесла девушка. – Ты согласен?

- Н-н-не… Нет, - выдавил из себя Саша.

- Посмотрим!

Все тем же решительным движением она стянула с себя домашние штаны и осталась перед Сашей совершенно голая. Она не стеснялась его, как не стесняются домашнего животного. Саша неотрывно смотрел на ее киску, вокруг было гладко выбрито, а нижние губки были большие, сами собой чуть-чуть раскрытые. Видно было, что половая жизнь Карины была очень бурной. Привычными движениями она закрепила фаллос, затянула ремешки, и через две минуты перед Сашей была уже не просто девушка, а красотка с крепким упругим членом. Он замотал головой:

- Я не могу.

- Ублюдок! – бросила Карина. Ее лицо вспыхнуло от гнева. Ноздри раздулись, а глаза прожгли Сашу насквозь. – Урод! Дерьмо!  

Она повернулась и вышла. Саша, стоя на коленях, перевел дух, но он обрадовался слишком рано. Когда Карина минуту спустя вернулась в комнату, в руке ее он увидел то, чего больше всего боялся – гибкого длинного хлыстика. Один удар такого инструмента мог до крови разорвать кожу с первого раза.

- Сейчас посмотрим! – сквозь зубы процедила Карина. – Сейчас увидим, что ты можешь и что не можешь! Думаешь, от тебя здесь что-то зависит?! Ты просто никто!

- Госпожа…

- Молчать! – оборвала его Карина. – Встань! Руки за голову! Я буду тебя пороть, пока не согласишься! Понял?!

- Не надо!

- Ты сам напросился, - Карина успокоилась, гнев ее прошел, теперь она просто была рада возможности сделать больно непослушному рабу. – Получай!

Прут со свистом рассек воздух, и через секунду Саша почувствовал невыносимую боль, опалившую его задницу, и без того истерзанную предыдущей поркой.

- Аааах! – Саша застонал и согнулся, не в силах терпеть. Карина видела, как на исполосованной рубцами попе вновь выступила кровь. Это только усилило в ней желание истязать раба до тех пор, пока он не согласится на самое ужасное (в его глазах) унижение.

- Карина… Карина… умоляю, не надо!

- Ничтожество! – Карина хлестнула так, что прут рассек недавно затянувшиеся рубцы, и сашин зад пересекла кровавая полоса.

- Не на-а-а-адо! – взвыл Саша, отчаянно пытаясь вытерпеть боль, но чувствуя, что это ему не по силам. Он еле держался на ногах.

- Фуфлошник! – хлыст Карины попал по месту, только что рассеченному предыдущим ударом, и во все стороны полетели капельки крови.

- А-а-а-а-а-а-а-а! – Саша рухнул на колени и припал к ногам Карины. – Пожалуйста, Госпожа! Пожалуйста, не бейте!! Больно!!!

- Встать! – прозвучал безжалостный приказ. Саша поднялся, шатаясь, по щекам его текли слезы. От его взгляда могло бы смягчиться самое ледяное сердце, но в ее глазах он читал только непреклонную суровость.

- На тебе! Еще раз! – процедила девушка сквозь зубы и полоснула с оттяжкой, вновь разорвав кожу Саши. В глазах у него потемнело, он почувствовал, что сейчас потеряет сознание.

- Не бейте! Прошу вас! Больно! – всхлипнул он, давясь слезами. – Карина, Карина! Не надо, я согласен. Сделай это со мной, только не надо сечь… я согласен! Согласен!

Голый, плачущий от невыносимой боли, Саша не думал уже ни о чем, кроме хлыста в руке Карины: вдруг она захочет продолжать истязание? Как он выдержит это? Но удара не последовала, и когда он сквозь слезы разглядел лицо Карины, то увидел на нем довольную улыбку.

- Вот и молодец. Ты хороший мальчик?

- Да, Госпожа.

- Ты будешь хорошей девочкой?

- Д-д-да…

- Вот видишь! А зачем так долго нарывался? Вот и пришлось сделать тебе больно. Но это ничего. Зато теперь ты уже не передумаешь, правда?

Саша молча кивнул.

- Как хорошо! Ну, тогда возьми помаду и накрась губки, ты должен выглядеть красиво. Ресницы, глаза не забудь. А потом залезь на эту кровать и подставь мне попку.

Через десять минут юноша, по-прежнему голый, но с густо накрашенными ресницами и влажными от помады губами, снова подошел к кровати, влез на нее и занял послушную позу. Он стоял на четвереньках, стараясь посильнее развести бедра, чтобы его Госпоже было удобнее сделать с ним то, что она задумала. Однако он не удержался, чтобы не взмолиться еще раз:

- Госпожа! Я прошу вас, хотя бы… не надо самым толстым!

- Боишься? – улыбнулась Карина. – Ты привыкнешь. Тебе понравится!

- Умоляю, не сейчас…

- Трус! – с глубоким презрением бросила Карина. – Боишься того, чего сам не знаешь. Хер с тобой! Сегодня я поимею тебя вот этим, - она подняла с постели второй фаллос, - но потом ты попробуешь все остальные!

Карина снова смазала фаллос кремом; Саша испытал облегчение, потому что больше порки боялся, что искуственный член разорвет ему анус. Наступил момент истины. Карина поднесла фаллос к попке Саши, и он ощутил легкое прикосновение к своему заднему проходу. Саша вздрогнул. Через несколько секунд Карина сильно надавила фаллосом, но его анус инстинктивно сжался и не впустил в себя чужеродный предмет.

- Расслабься, - тихо проговорила Карина. – Так тебе будет намного приятней.  

- Я не могу, - простонал Саша, весь красный от осознания чудовищной унизительности своего поведения.

- Боишься?

- Умоляю…

- Я не сделаю тебе больно, - Карина была нежной и внимательной, как будто не она только что с размаху била непослушного раба хлыстом. – Впусти его в себя, и дальше все пойдет очень легко.

- Не надо, - простонал несчастный Саша.

- Тише, - Карина надавила сильнее.

- Умоляю…

- Молчи! – приказ прозвучал более сурово. Саша уже привык выполнять команды своей Госпожи, и повинуясь чуть-чуть более строгому ее тону, он совершил над собой усилие, расслабил сфинктер и позволил кончику фаллоса проникнуть внутрь.

- О-о-ох! – Саша застонал, хотя ему не было больно. Он понимал, что сейчас с ним происходит что-то необратимое.

- Тише, – Карина ласкала его свободной рукой по ногам, по плечам, и от этого Саша все больше покорялся, не думая, что в этот момент он навсегда теряет свою мужскую честь и стараясь лишь вытерпеть боль, которая, как он думал, неизбежна.

- Я с тобой, - приговаривала Карина, - Не бойся. Еще чуть-чуть… Еще чуть-чуть…

Фаллос проник еще на сантиметр вглубь. Анус Саши растянулся, как ему казалось, до предела. А что же дальше? Он пробовал разжалобить Карину, все еще не давая фаллосу двигаться дальше.

- О-ой!

- Расслабься, еще чуть-чуть. Я с тобой… Все хорошо…

- А-а-а-ах!

И вдруг фаллос как будто нашел себе дорогу и разом въехал в его задний проход. За несколько секунд Карина ввела его на несколько сантиметров, и Саша, к удивлению своему, почувствовал себя вполне комфортно.

- Отлично! – Карина была очень довольна собой. Саша был тоже рад, что потеря девственности оказалась не такой ужасной, как он предполагал.

- Понравилось? – спросила Карина. Саша очень хотел ей угодить, но он все-таки не соврал, когда севшим от стыда голосом произнес:

- Да.

- Вот ты и стал девочкой, - усмехнулась Карина. – Теперь ты можешь с полным правом красить губки, и носить туфельки. Теперь ты будешь для меня девушкой Сашей. Согласна?

- Да, Госпожа.

Ощущение заполненности ануса было новым, совершенно не похожим на прежние испытания. Если бы фаллос в попке не сочетался с унижением, и если бы его лишила девственности не такая красивая и сексапильная девушка, это было бы противно. Но унижение возбудило его, и теперь Саша втайне хотел, чтобы Карина как можно дольше не вынимала из его задницы член.

Девушка тем временем слегка потянула фаллос назад, затем вперед и снова назад. Движения фаллоса в попке вызвали у Саши непроизвольную эрекцию, хотя он стыдился этого – он понимал, что его только что отымели в задницу. Но он не мог преодолеть своего удовольствия.

- На сегодня хватит, - пропела Карина, любуясь стоящим на четвереньках парнем с фаллосом, торчащим из попки. – А через неделю… Я трахну тебя по-настоящему, как шлюшку. Вообще-то ты сможешь получать удовольствие даже просто от того, что фаллос находится в твоей попке. Но я все равно сделаю тебя своей девочкой, по-настоящему. У тебя еще много впереди!

Когда Саша умылся и одел свою привычную – или уже не совсем привычную? – мужскую одежду, он хотел, по обыкновению, встать на колени, прощаясь со своей Госпожой. Но Карина остановила его, взяла за руку и быстрым движением чмокнула его в щеку. Саша задохнулся от счастья. То, чего не было положено мальчику для порки и рабу, он получил без труда, став Ее девушкой. О, за такую честь можно было позволить сделать с собой все, что угодно!

- Когда я должен прийти? – спросил Саша. Карина недовольно нахмурилась. Саша поспешил исправить ошибку:

- Когда я должна прийти?

- Через неделю, моя девочка. Пока!

- Спасибо, моя Госпожа!

Когда дверь за Сашей закрылась, Карина вынула из ящика стола красивую дорогую записную книжку и записала на первой странице, под столбиком имен. «№11. 2 июня 2006 года. 17 лет». Саша был 11-м парнем, которого Карина лишила девственности.

- Встань на колени, - сказала Карина.

Завороженный видом ее обнаженного тела, стройных ног в черных колготках, Саша послушно опустился на колени.

- Значит, ты плохо себя ведешь? – спросила Карина, открывая коробку сигарет.

- Да, - пробормотал Саша еле слышно.

- Это нехорошо.

- Я сам знаю.

- Сам знаешь и все-таки делаешь? – усмехнулась Карина, закуривая сигарету.

- Не могу. Не хочу никого слушать.

- А почему?

- Не знаю.

- Отвязанный! Хочешь быть крутым, да?

- Ну да, - Саша улыбнулся, хотя боялся пошевелиться. Он до смерти боялся, что Карина сейчас прервет разговор, оденется и прикажет ему уйти.

- Зачем?

- Просто…

- Ну для кого? Что тебе это даёт?

- Ну… для девочек…

- А еще для кого?

Саша задумался.

- Диагноз ясен. – Карина затянулась сигаретой, протянула руку и раздавила сигарету в пепельнице. – У тебя переходный период, вызванный юношеской гиперсексуальностью. Если не остановить эти негативные явления, у тебя возникнут проблемы или ты сам станешь проблемой. Есть одна вещь, которая тебя спасет. Догадался, что это?

- Порка? – спросил Саша.

- Понятливый.

- Вы будете меня пороть?

- Ты должен сам решить.

- А будет больно?

- Очень. Выдеру так, что скорее всего сесть не сможешь. И один сеанс мало что дает. Тебе придется прийти сюда раз семь. Понял?

Стоящий на коленях паренек перевел дыхание. Он знал, что это не шутка. Видел розги, что мокли в ведре. Видел толстые веревки и понимал, для чего они. Боли он боялся и не любил ни в каком виде. И унизительно это было. Но Карина… прекрасная смуглокожая темноволосая Карина, что так небрежно разговаривала с ним, стоявшим на коленях… что сидела перед ним голая в такой естественной позе, не пряча свою гладко выбритую щель между ног, щель, которую он, несмотря на все похвалы перед друзьями, видел своими глазами впервые в жизни. Сказать «нет» - значит уйти навсегда и потерять право, даже купленное ценою унижения, увидеть это великолепное тело. Сказать «нет» - значит отказаться от шанса узнать женскую Тайну, пусть даже познать ее в таком невероятном виде. Несколько минут Саша молчал, но все это время он не обдумывал ответ, не перебирал варианты – нет, он собирался с духом, чтобы сказать свое «Да».

- Я согласен, - почти без голоса произнес он.

Карина встала.

- Тебе придется попросить меня о наказании.

У Саши сладко захватило дух. Значит, вот каков Её ритуал!

- Я прошу... прошу высечь меня розгами, Карина.

- Нет, ты не понял. – Карина подошла к столу, взяла чистый лист бумаги и положила рядом с ним ручку. – Ты должен написать письменное заявление.

- О чем?

- Что согласен на порку.

Саша заколебался. Мало того, что он не умел писать никаких заявлений, ему вдруг показалось, что сейчас он подпишется под каким-то очень неприятным для себя обязательством.

- А как писать?

Карина властно показала пальцем, и Саша послушно присел перед столом. Он уже хотел подчиниться ей, отдаться ее воле.

- Пиши: я, Александр… как тебя там… поставь свою фамилию, отчество… прошу Гарееву Карину Вячеславовну провести со мной сеанс обучения, в скобках: «порка розгами». Ничего особенного.

Саша послушно вывел требуемое на бумаге.

- Теперь поставь отпечаток пальца. Чернильный.

- А зачем это? – в последний раз в его голове пронеслись мысли о том, что подписаться под такой бумагой может быть опасно.

- На всякий случай. Мало ли что тебе в голову взбредет. Вдруг не понравится, и скажешь, что я тебя порола без твоего согласия. Начнутся проблемы. Милиция, полиция… Зачем мне это? А так – ты сам даешь разрешение.

- А если ты и в самом деле?! – Саша не договорил слова «перестараешься».

- Боишься? – улыбнулась Карина.

- Нет! – твердо ответил Саша.

Подчиняясь взгляду Карины, он торопливо докончил писание документа, которым отдавал свое тело для экзекуции девушке, которую он впервые увидел всего час назад.

- Снимай брюки.

- И трусы тоже? – промямлил юноша.

- Конечно.

Трепеща от сладкого возбуждения, Саша торопливо разделся. Карина прошла в заднюю комнату, и звук, услышанный оттуда, не обманул его: он понял, что Карина вынула из ведра прутья. Положив брюки и трусы на стул, Саша босыми ногами, почти не чувствуя прохладный пол, прошел следом за ней. Карина так и не сняла свои черные колготки, ничего другого на ней не было. У Саши опять пересохло во рту, когда он увидел ее крепкие груди, чуть подпрыгивающие при каждом шаге, и сам собой напрягся полувставший член.

- Сейчас будет порка, - Карина обвела его оценивающим взглядом. – Главное – не бойся. Живой ты останешься в любом случае. Сначала я не буду затыкать тебе рот, но вот этот кляп – она показала шарик с болтающимися ремешками, - я тебе вставлю, когда в первый раз закричишь. Понял?

- Да.

- Все. Больше я тебя ни о чем не спрашиваю. – Карина взмахнула рукой в сторону скамьи, и Саша неверными шагами подошел вплотную к месту своего наказания. Он был уже как в тумане, он думал только о том, чтобы выполнить приказания своей повелительницы.

Саша встал босыми ногами на конец скамьи и опустился на колени. Было очень неудобно стоять ногами на твердом холодном дереве, и поэтому он тут же наклонился вперед, лег грудью на доску и вытянулся, стараясь занять позу, в которой лежать будет не так неудобно. Карина молча ждала. Саша забыл, что должен вытянуть руки вперед. Когда он сделал это, Карина подошла к концу скамьи. Спокойно, с лицом без всякого выражения, она взяла одну руку Саши и обвязала конец толстой веревки вокруг его запястья. Веревка затянулась. Саша ощутил страх, но пересилил себя и остался лежать неподвижно. Он старался не показать Карине, что боится и даже в этой позе хотел не уронить своего достоинства. Вторая рука была привязана еще быстрее. Теперь Саша уже не мог бы освободиться сам. Карина отошла к его ногам. Стремясь увидеть еще раз ее голое соблазнительное тело, Саша повернул голову и увидел мокрые зеленые прутья, лежащие пучком на столике. Вид этих прутьев заставил его окончательно поверить в то, что с ним сейчас произойдет. В голове вдруг прояснилось, дурман исчез – увы, слишком поздно. Одна его нога уже была привязана, и Саша попытался вырвать другую ногу, но Карина тут же поймала ее и насильно удержала, обвязав веревкой. Избежать порки было уже невозможно.

Карина отошла к столику и потратила несколько минут на то, чтобы связать прутья какой-то нитью. Эти минуты тянулись очень долго. Саша смотрел на ее ягодицы в черных колготках и голую спину, по которой красиво рассыпались черные волосы. Саша весь напрягся, и его снова охватило желание. Он понимал, что позволить девушке выпороть себя – это тоже секс, но секс особенный, утонченный, доступный только немногим. И от гордости в нем поднялась такая эйфория, что он был готов выдержать что угодно, лишь бы Карина довела дело до конца. Когда Карина, держа розгу в правой руке, встала рядом со скамьей и примерилась, Саша почти не дышал, ожидая начала наказания с тем трепетом, с каким безумно влюбленные ждут первого поцелуя.

- Расслабься, - сказала Карина и взмахнула розгой. Резкий свист, характерный звук соприкосновения прута с голым телом. На ягодицах Саши обозначились две-три розовые полосы. Саша не издал ни звука. Карина стегнула во второй раз. Тишина. В третий раз он лишь судорожно вздохнул. Теперь Карина уже не сомневалась, что порка пройдет без проблем. В четвертый раз она опустила розгу со всего размаху, и лишь слабый звук сквозь стиснутые зубы и чуть припухшие яркие полосы на ягодицах Саши показали ей, что удар был болезненным.

- Ты должен терпеть, - мелодичным голосом произнесла Карина, и Саше ее голос показался музыкой.

- Я буду терпеть!

Пятый удар заставил его охнуть. Ягодицы как будто обожгло огнем.

- Больно?

- Да!

- Это еще фигня. А вот так? – и снова ожог, на этот раз ниже ягодиц, по голым бедрам.

- Больно.

- Очень хорошо, - проговорила Карина, как будто в глубокой раздумчивости. Она прикидывала, сколько розог можно дать этому мальцу без ущерба для его здоровья.

Седьмой удар был еще более жестоким. Саша застонал, его тело само попыталось освободиться, избавиться от мучений, хотелось заорать, взвыть, потребовать прекращения экзекуции, но желание вытерпеть, отдаться Карине, доказать ей свое мужество пересилили всё остальное.

Карина стегнула в восьмой раз. Пока что она делала длинные паузы, чтобы дать своему воспитаннику привыкнуть к ощущению боли. Она планировала вставить ему кляп на десятом ударе и тогда-то усилить порку до того предела, за которым почти невозможно терпеть.

- У-у-у-ух! – Саша не сдержался и на девятом ударе во весь голос отозвался на ожог розги. В его стоне Карина различила плаксивые интонации, которые она так презирала у мужчин.

- Молчать! – жестко приказала она и десятый удар сделала особенно жестоким – с оттяжкой. Саша протяжно застонал, дернувшись всем телом.

- Да разве ты мужик? – с насмешкой спросила Карина. – Вставай! Иди, гуляй! А то еще умрешь тут.

- Нет! – Саша вывернул голову, чтобы взглянуть на нее, и зрелище голой амазонки со связкой прутьев в изящной руке окончательно лишило его остатков здравого смысла. – Пори меня! Пожалуйста, пори! Заткни мне рот, Карина! Пожалуйста!

Со злорадной усмешкой Карина взяла в руки резиновый шарик. Она поднесла его к губам Саши и ловким движением вставила ему в рот. Потом так же быстро связала ремешки. Саша только теперь осознал, что лишил себя последней возможности как-то повлиять на жестокость наказания. Ощущение кляпа было самым унизительным из всего, что перед этим с ним произошло. Но резиновый шарик был крепким, его нельзя было ни выплюнуть, ни раскусить.

- Ну вот, а теперь начнем по-настоящему! – пропела Карина. И тут же сашину попу обжег жесточайший удар.

- Уммммммммм! – громкий стон отозвался музыкой в ее ушах.

- И еще раз! – Карина взмахнула рукой.

- Уммммммммм!

- И еще раз!

Порка была для Карины работой. Но она же и была наслаждением, главным удовольствием в ее жизни. Карина была настоящей садисткой. Она презирала мужчин и обожала лишить их того превосходства над женщинами, которые они стремились утвердить. Она любила видеть мужчину в унизительной позе. Любила стоять над обнаженным телом и без жалости сечь его розгой или плетью. Любила мучить, истязать, делать больно. Высшей целью для Карины было сломить сильного мужика или не дать молодому парню почувствовать себя мужчиной.

- Получай! – Карина безжалостно полосовала розгой уже исхлестанную задницу Саши. – Получай!

- Оууууум!

- А вот так!

- Умммммм! Оввввв!

- А вот так!

- Умммммм!

Карина ловила кайф, глядя на ярко-красные половинки сашиной попы, на которой припухали все новые продольные полоски от прутьев. Она знала, какую боль причиняет пареньку, отдавшемуся в ее руки, и сознание своей власти над ним было самым острым ощущением, какое она знала в жизни. От наслаждения Карина была уже полупьяной. Самые удачные удары заставляли ее испускать сдавленные стоны, которые совпадали со стонами Саши. Карина уже чувствовала, что в конце этой порки её ожидает сильнейший оргазм.

А Саша, связанный, распростертый на твердой гладкой полированной скамье, не чувствовал ничего, кроме боли и страха. Он и не предполагал, что боль от розог может быть такой жестокой. После первых ударов он вообразил, что спокойно стерпит любое количество ударов. Теперь ему казалось, что девушка, которой он отдал себя в полную власть, засечёт его насмерть. Он не мог вымолвить ни слова, не мог дать Карине никакого сигнала о прекращении порки. Ложась на скамью, Саша думал, что всё это будет игрой, он считал, что девушка хочет только наказать его, а проступки его были невелики, и стало быть, порка должна быть игрой с налетом эротики, не больше. Он убедился в жестокости Карины, но слишком поздно. В отчаянии он стал делать единственное, что еще мог: после каждого удара не только стонать, но и резко мотать головой из стороны в сторону, словно выкрикивая: «Нет, нет, нет! » И это помогло. Карина остановилась.

- Что, больно? – спокойно спросила она.

Саша энергично закивал.

- Будет больнее.

- Мммммммм! – Саша хотел сказать «нет», но сквозь кляп мог испустить лишь один этот бессвязный звук.

- Расслабься! – Карина положила руку на его горящую, припухшую попу и аккуратно провела по ней рукой. – Ты слишком сопротивляешься тому, что с тобой происходит. А ты должен хотеть. Понимаешь?

- У-у-ум! – Саша отчаянно мотал головой, ему было уже плевать, что Карина гладит его по заду, он не чувствовал больше ничего эротического в этой ситуации, ему хотелось одного: встать и уйти.

Карина меж тем стянула колготки. Она чувствовала приближение кульминации. Когда она опять взмахнула розгой, ее левая рука уже лежала на её киске. Затем она двигала пальцами левой руки в такт взмахам правой рукой с розгой.

Саша изо всех сил пытался вырваться. Он извивался из стороны в стороны, вертел тазом, пытаясь избежать поцелуев розги, но все было напрасно.

Карина любовалась судорожно напрягающимся телом юноши, наслаждалась его попытками избежать ударов и без спешки, но со все большей силой секла Сашу по тем местам, которые были особенно сильно исхлестаны прежде. Она хотела кончить в тот момент, когда кожа ее подопечного лопнет под розгами и появится кровь.

Саша уже не мог терпеть боль: он всхлипывал, из глаз его катились слезы, все больше и больше, все сильнее и сильнее, и наконец, его стоны перешли в рыдания. Он чувствовал ужасную боль по всей поверхности попки, на бедрах до колен и на пояснице, куда несколько раз попали безжалостные свистящие прутья.

Карина вставила палец в свою щель и мастурбировала, в то же время резкими ударами полосуя тело Саши и слушая его рыдания. Она была довольна сегодняшним сеансом: не каждого парня ей удавалось превратить в хнычущего пацана с первого раза. Розга в ее руке была уже сильно измочалена, и Карина сменила последнюю.

Саша уже не плакал, а просто ревел, хотя его голос был заглушен кляпом: он не мог терпеть такую боль и был готов сделать для Карины все, что она потребует, лишь бы порка на сегодня закончилась.

Карина собрала все силы. Рраз! Розга легла на красный зад Саши, и в двух местах лопнула кожа. Два! Теперь кровоточащих полосок стало еще больше! Три! Саша бился на скамье, как пойманная рыба. Карина тяжело дышала, она уже не могла больше сечь, наслаждение захватило её всю. Саша чувствовал, что вот-вот потеряет сознание от боли, Карина – от удовольствия.

Розга опустилась в последний раз. Саша даже не дернулся, Карина выронила розгу из руки. Она почти упала на скамью сверху, на голое тело Саши, и прижалась к нему голым телом. Ее промежность, истекающая соками, оказалась как раз над его ягодицами. Стоны Карины и Саши переплелись между собой, соки девушки и кровь юноши смешивались на его горячих ягодицах. Это длилось минуту, две, три. Потом они лежали, приходя в себя.        

Потом Карина встала, дав Саше время отлежаться. Когда она отвязала его руки и вынула кляп, Саша лежал на скамье еще несколько минут.

Карина протерла Саше сеченое место спиртом, заставив его снова застонать. Слезы на лице Саши уже высохли, но глаза его были заплаканными; чтобы он мог скрыть это, Карина дала ему дешевые черные очки. Потом написала на листочке бумаги дату и время: это означало время следующего сеанса – через неделю. Саша спрятал листок в карман. Явка была добровольной, но он уже знал, что придет.

У выхода Карина протянула Саше руку. Саша подал свою. Карина убрала ладонь. Саша опустил руку, растерянный. Карина подняла руку выше. Саша понял: он встал на колени и поцеловал руку Карины. Потом он поднялся и попрощался. Вышел из ее квартиры, чувствуя беспрерывную ноющую боль. На улице порка показалась ему сном. Или фильмом, виденным в кинотеатре. Но он знал, что это была явь. И этот сон станет явью еще раз. И снова, и снова.

Саша закончил подкрашивать глаза и взялся за помаду. Он опять решил накрасить губы ярко-красным цветом, потому что этот цвет больше всего нравился его владелице – Карине. Теперь, впрочем, Карина была не только его Госпожой – она стала и его мужчиной.

С тех пор, как Саша освоил страпон, порка уже не была главным содержанием сеансов на квартире у Карины. Теперь его прекрасная наставница учила его быть девушкой. Разумеется, он не мог стать девушкой – но мог сделаться парнем, который максимально близок к девушке по поведению. Карина работала над его поведением и манерами, как в школе для благородных девиц. Она учила Сашу накладывать макияж и ходить на каблуках, подбирать красивые платья, самому делать прическу. Еще важнее было привить Саше женские повадки в постели – вместо грубого агрессивного желания овладеть партнершей он теперь сам учился быть партнершей, учился принимать ухаживания и расслабляться, чтобы получить удовольствие. Занятия были трудными. Не раз юноша был близок к тому, чтобы отказаться от столь мучительных процедур. Бывало и так, что он оказывался плохим учеником и не мог сдать экзамен по совсем пустяковым предметам, вроде выщипывания бровей или маникюра. В этом случае ему назначалась порка, после которой Саша, как правило, становился прилежнее и достигал успехов.

Но больше всего внимания Карина уделяла его анальному отверстию. Она была опытной и хитрой соблазнительницей и понимала, что парня можно приучить к постыдным действиям, сделав их сексуально притягательными. По мере того, как Саша превращался в девушку, Карина стала больше позволять ему. Она теперь разрешала целовать не только свои туфли, но и голые ягодицы, а время от времени приказывала сделать кунни. Карина не испытывала к этому парню никакой привязанности, но должна была поощрить его. Ведь страпон сам по себе был нелегким испытанием, а Карина хотела растянуть задний проход Саши до такой степени, чтобы в него можно было входить в любое время и с дилдо любой величины. Поэтому каждый раз, даже когда Саша ублажал ее языком, она вставляла ему в попку фаллосы, постепенно увеличивая их размер и вводя их на все большую глубину. Карина не жалела смазки, но не желала останавливаться на достигнутом. Ее раб должен был стать пригодным для употребления любым способом.

Накрасив губы, Саша стал одевать женское белье. Карина сама подобрала для него блузки и юбки, в которых он смотрелся очень даже привлекательно. Она также заставила Сашу отпустить волосы, которые уже спускались ниже плеч и в сочетании с женской одеждой и макияжем делали его настоящей девушкой. Карина любила овладевать им в таком виде, задирая сзади юбку – так было труднее заметить разницу. А Саше нравилось, когда Карина при этом ставила его перед зеркалом, чтобы он яснее сознавал, что и как она с ним делает.

Сама Карина, когда Саша бывал у нее в гостях, одевала мужскую одежду. Страпонила она его тоже одетой – лишь расстегивала джинсы, из которых торчал большой фаллос. Иногда он был телесного цвета, совсем как настоящий, иногда – ярких кричащих оттенков. При этом она смывала косметику и снимала украшения. И Саша, видя ее в подобном облике, со смесью стыда и трепетного возбуждения чувствовал себя девчонкой, а Карину – своим парнем. Короткая стрижка не портила Карину, и в таком виде она все равно была прежде всего красивой женщиной. Но для Саши было вдвойне приятно быть её рабом и её девушкой одновременно.

Саша знал, что сегодня к ним придет Лена, и они будут играть втроем. В последнее время Карина передала своей подруге часть прав на нового раба, а прислуживать им обеим Саша уже давно был обучен.

- Ты готова, зая? – крикнула Карина из другой комнаты.

- Ага! – отозвался Саша, застегивая юбку.

- Фаллосы приготовила?

- Да, конечно!

- Лена звонила, она сейчас придет. Я иду в душ.

Саша выпятил губы и сделал еще несколько мазков, стараясь не размазать помаду. Затем он слегка припудрился и наложил тени под глазами. Все это время Саша размышлял о своих чувствах к девушкам, чьей собственностью он становился – день ото дня всё более прочно. Чем больше времени он проводил в доме Карины – часто по несколько часов в день, а в выходные с утра до вечера – тем больше менялось его отношение к ней. Раньше он воспринимал Карину как сексуальную партнершу, потому что всё, им до тех пор испытанное – порка, фут-фетиш, фейсситтинг и страпон – было для него только сексуальным действом, пусть иногда и очень болезненным, а иногда унизительным. Сейчас, когда он не только служил мальчиком для битья, но стал почти домашним слугой, он смог лучше узнать Карину. Он восторгался ее манерами, ее интеллектом, а ее умение управлять своим рабом приводило его в трепетное восхищение. Он теперь уважал женщин больше, чем мужчин, и даже служить подругам Карины совершенно не казалось ему чем-то неприятным. Теперь он обожал Лену и боготворил Карину.

Раздался звонок в дверь, и Саша пошел открывать. Вошла Лена, которая весело хихикнула, увидев мальчика в легкой блузочке, короткой юбке и черных чулках. Она любила игры с Сашей, потому что могла потребовать от него все и наказать за плохое исполнение своих желаний. В последнее время Карина почти никогда не порола Сашу – это делала Лена, причем не так жестоко. Лена больше любила приказывать рабу ублажать себя языком, и была довольна тем, как Саша это делал. Карина же позволяла ему это очень редко. Она решила сначала лишить раба остатков мужской строптивости. Эти остатки уже не были заметны, они прятались где-то в глубине сашиной души, но они были.    

- Как тебе наша девочка? – спросила Карина, подмигнув Лене.

- Отпад! – ответила Лена, подставляя Карине губки для поцелуя.

- Сегодня опустим ее еще на одну ступеньку.

- Да ты что? Уже можно? – Лена достала из пачки сигарету, но не стала тянуться к зажигалке, а выразительно глянула на Сашу. Раб торопливо схватил зажигалку и, став на колени, зажег сигарету Лене.

Карина сделала жест, означавший: «Налей кофе нам обеим». Она выучила Сашу особому языку жестов, чтобы лишний раз не открывать рот. Одетый в женскую одежду мальчик поспешил на кухню. Вернувшись и поднеся чашечки, он почтительно замер в ожидании, пока Госпожа не позволила ему сесть за общий стол.

- Как себя чувствует наша попка? – обратилась к нему Карина немного погодя, когда девочки обсудили последние новости.

- Хорошо, Госпожа, - улыбнулся Саша.

- Она готова принять что-нибудь подлинней и потолще?

- Да, - последовал смущенный ответ.

- Лен, какой наденешь? – обратилась к подруге Карина.

- Я хочу двойной!

- Но для Саши он не подойдет.

- Да? Тогда вот этот, самый толстый!

- Пожалей нашу девочку! Вон как она побледнела! – Карина насмешливо посмотрела на Сашу. – Вот этот фаллос тебе нравится?

Она подняла со столика не самый толстый, но все же солидных размеров, искусственный член с ремешками. Саша, представив себе, как он будет двигаться в его заднице – от предвкушения он даже затаил дыхание – молча кивнул головой.

- Вот и отлично, – сказала Карина, поднявшись с места. Она расстегнула брюки, упавшие к ее ногам, и через несколько минут фаллос розоватого цвета уже казался частью ее тела. – А ты сосал когда-нибудь?

- Что? Нет, конечно! – от возмущения к Саше вернулся дар речи.

- Плохо, – озабоченно сказала Карина. – Надо научиться.

Сашей овладела паника. Как всякий мужчина, он посчитал бы за страшное оскорбление, если бы кто-то предложил ему взять в рот, и вот теперь прекрасная девушка, собственностью которой он уже привык себя считать, предлагает ему это – небрежно, мимоходом. Он судорожно сглотнул, но возразить не посмел. Каждый раз он надеялся, что очередное непристойное предложение – это всего лишь шутка Госпожи. Иногда эта надежда и в самом деле оправдывалась. Но не сегодня.

- Лена, надевай, - Карина протянула подруге другой фаллос, поменьше. Лена сначала разделась догола – вид ее упругого, стройного тела каждый раз заставлял Сашу замереть, затаив дыхание. Но сегодня он был поглощен ожиданием того, что ему предстоит.

- На колени, раб! – негромко, но властно приказала Карина.

Саша опустился на колени. Он понимал, на какой позор его намерена обречь Госпожа, но продолжал умоляюще смотреть на нее снизу вверх. По глазам Карины он понимал, что просить сегодня бесполезно. О том, чтобы уйти, он уже и думать не мог.

- Ну что, Лен, поучим нашу девочку минету? – спросила Карина с жестокой улыбкой, стоя посреди комнаты.

- А разве она еще не умеет? – с наигранным удивлением спросила Лена.

- Представляешь, нет. Ротик девственный, - Карина наслаждалась муками Саши, который не знал, что ему сказать.

Она приблизилась к Саше, медленно и тихо. Кончиком фаллоса коснулась его лица.

- Ты моя девочка, правда? – спросила она. – Пососи его. Ублажи меня ротиком.

Саша тяжело дышал. Он понимал, что с ним будет, если он откажется. Но это унижение было слишком сильным даже для него.

- Не могу, – еле слышно прошептал Саша.

- Что-что? Я не расслышала!

- Карина… Я… не смогу сосать… Я… Не надо, пожалуйста…

- Лена, как надо поступать с плохими девочками, когда они не слушаются?

- Не знаю. – Лена выразительно поиграла своим фаллосом.

- Как ты считаешь, плохих девочек надо наказывать?

- Если они не исправятся – обязательно! – уверенно ответила Лена.

- А как наказывают плохих девочек? – обратилась Карина к Саше.

Саша стоял, не зная куда деться от стыда. Он понимал, что наказание не избавит его от позора, может быть, лишь немного отсрочит его. Но он хорошо изучил Карину и прекрасно знал, что сопротивляться ее стальной воле безнадежно.

- Плохих девочек… ставят в угол, - выдавил он из себя.

- Правильно, а ещё?

- Плохим девочкам дают пощечины.

- Умница! А ещё?

- Плохих девочек порют, - всхлипнул Саша. – Госпожа! Ну пожалуйста!

- Лен, принеси хлыстик! – Карина повернулась, подошла к полке и взяла с нее ошейник. Его она надевала Саше не всегда, а только в тех случаях, когда хотела напомнить ему, что он – бесправный раб. Застегнув ошейник, Карина прикрепила к нему и поводок. Лена явилась с хлыстом и подала его Карине, но та не взяла его, вопреки обыкновению:

- Сегодня ты.

Карина потянула поводок, и Саша послушно прошел за ней несколько шагов к дивану. Карина притянула его за поводок и заставила лечь лицом на диван, а сама, держа конец поводка в руке, села на Сашу сверху. Почувствовав, как его придавила знакомая тяжесть, Саша собрал всю свою волю, понимая, что сейчас ему будет очень больно. Не в силах повернуться, он ощутил, что с него стягивают юбку – то ли Лена, то ли Карина. Потом почувствовал голыми ягодицами прикосновение нежной ручки. Ноготки прошлись по его попке, слегка царапая кожу.

- Вот какая непослушная девочка, не хочет брать в ротик, - прощебетала Карина. – А через пять минут возьмет. А сейчас не хочет. Вот такие мы! Лена, можешь стегать как захочешь сильно, но не промахнись. Только по самой попке. Не бойся, не вырвется! Стань поудобней, вон туда.

Минута ожидания. Свист. Удар. Ожог. Боль. Саша задохнулся криком. Красная полоса легла поперек белых ягодиц. Карина ощутила толчок снизу, но усидела и лишь немного напряглась, удерживая Сашу в прежнем положении. Лена увидела поощрительный кивок подруги и хлестнула опять, на этот раз еще сильнее. Громкое мычание с дивана показало ей, что старается она не зря. Ноги Саши дергались и плясали на паркете, но каждый раз, придя в себя, он замирал опять. Так выдрессировала его Карина – не дергаться под хлыстом и глушить крики боли, какой бы сильной она ни была.  

Опять свист и опять жалобный стон. Лена старалась изо всех сил, и попку Саши уже пересекали такие толстые рубцы, что Карина сделала предостерегающий жест – от нового удара могла лопнуть кожа. Но Саша был уже так ослеплен болью, что новый, менее сильный удар Лены показался ему нестерпимым, и он в отчаянии взмолился:

- Пожалуйста, Госпожа… Карина… Не надо! Я сделаю все! Умоляю!

- Ты будешь сосать? – ровным голосом спросила Карина.

- Да!

- Еще раз: ты возьмешь за щеку? Ты будешь сосать? – Карина добивалась ответа с методичностью хорошей учительницы.

- Да! Да, Госпожа, я возьму за щеку… - прохныкал несчастный Саша. – Я буду сосать … у вас… Не бейте больше!

Карина и Лена насмешливо переглянулись. Лена пожала плечами, но Карина решила довести урок до конца.

- Окей! Еще два удара, и сделаешь минет.

- Не нужно! – зарыдал Саша, извиваясь под Кариной в отчаянной попытке вырваться. – Я ведь уже согласился, зачем… не надо… Лена, не надо…

Карина выждала, пока Саша успокоится, и лишь тогда кивнула Лене. Два последних удара Саша выдержал с большим трудом. Каждый раз он стонал так громко и протяжно, что даже Лене на секунду стало его жалко. Он боялся хлыста гораздо больше, чем розги, и его страх перед этим инструментом Карина собиралась использовать постоянно. Выпустив раба, Карина разрешила ему сходить в туалет и умыться, а также заново накраситься – макияж сильно пострадал от слез. Саша двигался с трудом – было очень больно, и он мысленно ругал себя за то, что сразу отказался взять в рот искуственный фаллос. Какая разница, если во всем остальном он давно уже стал девушкой Карины!

И все-таки стыд опять охватил его, когда во второй раз за этот день он встал на колени перед своей Госпожой. При этом Карина дождалась, пока Лена вернется из туалета: ей хотелось, чтобы та была свидетельницей унижения раба. Саша, сломленный наказанием, уже не думал о протесте. Покорно, сложив руки за спиной, он приоткрыл накрашенные губки. Когда он взял в рот, головка фаллоса в презервативе показалась ему очень неприятной на вкус. Только чуть позже он подумал о том, что женщины во всем мире доставляют мужчинам удовольствие ртом и при этом вынуждены мириться со всеми неприятными ощущениями. Карина чуть шевельнула бедрами, и фаллос плавно вошел глубже. Сашин язык сам собой попытался вытолкнуть его, и Саше пришлось рукой взять фаллос у основания – так, как это делают девушки. Он обхватил фаллос губами. Лена тихонько зааплодировала.

Карина улыбнулась и взяла рукой прядь сашиных волос, чтобы удержать его, если мальчик вдруг забудется, а также чтобы было удобнее управлять им. Она заставила Сашу вынуть фаллос изо рта, облизать головку и снова взять его в рот. Саша быстро осваивался, и вскоре уже довольно уверенно двигал губами взад-вперед вдоль члена, впуская его все глубже, до самой глотки. С непривычки получалось немного смешно, но Саша уже ощутил возбуждение, которое наступало всякий раз, когда Карина унижала его. Сама же Карина чувствовала блаженство, хотя, разумеется, не могла испытать то не сравнимое ни с чем удовольствие, которое получает от минета мужчина. Чувство гордости от полной власти над рабом, от сознания своего всесилия кружило ей голову. Она долго не разрешала Саше прекратить облизывать фаллос, и только когда сама устала стоять в одной позе, позволила ему выпустить мокрый от слюны фаллоимитатор и перевести дух.

- Тебе понравилось, как тебя трахнули в рот? – ласково спросила Лена, обращаясь к Саше.

- Да… - смущенно произнес юноша. Он был рад, что исполнил прихоть своей хозяйки и испытывал облегчение от мысли, что её требование оказалось вовсе не таким уж трудным. Пожалуй, больше всего он боялся, что Лена станет издеваться над ним. Но так как она не смеялась, Саша сделал вывод, что выглядел не так уж позорно, и что игра вполне допускает и такие действия.

- А у меня отсосешь? – Лена сжала свой «член» в кулачке.

- Хорошо. – Саша поднялся с колен.

- Надень презик, - посоветовала Карина. «Зачем? » - чуть было не спросил Саша, но вовремя прикусил язык – он сообразил, что в презервативе, с фруктовым вкусом, фаллос будет легче сосать, чем без него.

Саша увидел, что Карина тоже надевает презерватив на свой фаллос, и не сразу догадался, что она задумала. Поняв, что на этот раз девушки намерены отыметь его в рот и в попку одновременно, он позаботился о смазке и лишь после этого подошел к Лене, которая села на высокий табурет и развела ноги. Когда Саша нагнулся и уже без внутреннего сопротивления снова взял губами фаллос, подошедшая сзади Карина приставила к ее анусу свой «член» и ввела его, придержав Сашу за бедра. Почувствовав знакомое ощущение внутри себя, Саша застонал уже от удовольствия. Его собственный член напрягся и вырос в размерах, и Саша взял его рукой, опираясь другой на диван и продолжая лизать и обсасывать фаллос Лены.

Карина потянулась губами к губам Лены, и они поцеловались над головой Саши, затем еще и еще. Саша в это время слегка теребил свой член. Он постоянно чувствовал упругие бедра Карины, прижавшиеся к нему сзади. Фаллос Карины был в нем глубоко, и она не вынимала его, а короткими толчками всаживала его глубже, в то время как зад Саши инстинктивно пытался вытолкнуть из себя посторонний предмет. Эти короткие толчки доставляли Саше самое большое удовольствие. Когда Саша думал о том, как выглядит со стороны, у него перехватывало дыхание. Он, молодой человек, совершенно нормальный в половом отношении, с намазанными губами и в черных чулках, сосет искусственный фаллос у одной девушки, а другая в это время пердолит его в задницу – это ли не верх унижения? Но эти вспышки стыда уже были редкими, заглушенными особым, необыкновенным удовольствием. Да, он хотел, чтобы с ним это делали, он любил свою Госпожу и был готов вытерпеть что угодно от нее, от Лены, от любой из ее подружек! Он был благодарен Карине за то, что сегодня она решила избавить его от последних остатков неразумной гордыни. Он испытывал стыд, вспоминая о недавнем непослушании, и давал себе клятву непременно поблагодарить Карину за решимость, с которой она велела высечь его хлыстом, и Лену за старательность, которую она проявила.

Карина испытала оргазм почти одновременно с Сашей. Лена кончила немного позже, когда уже сняла фаллос и велела Саше удовлетворить ее языком. Сегодня ночью Лена оставалась ночевать у Карины, игры с Сашей были для них только разминкой. Вечером Саша неизменно уходил, но наутро должен был явиться рано – весь уикенд подругам требовалась прислуга. Сам Саша, понятно, ни на что не променял бы общество Карины, своей Госпожи, своей Богини.

Через полчаса три девушки, полулежа в креслах, не торопясь пили чай, мило болтая друг с другом. Посторонний, приглядевшись к ним, мог бы заметить в одной из них что-то необычное. Наверное, это были особенности поведения – она спешила выполнить любую просьбу так, словно это был приказ, и обращалась к двум другим более почтительно, чем они к ней. В остальном она мало чем отличалась от своих подружек.

Теплый весенний воздух наполнял номер пятизвездочного отеля. В раскрытые балконные двери врывались звуки шумной улицы. В номере было полутемно. Карина лежала, раскинувшись на постели, и курила. Она наслаждалась отдыхом. Именно в Европе она почему-то чувствовала себя по-настоящему хорошо. Европейское турне было той целью, ради которой она работала весь прошлый год. Сейчас Карине не хотелось ни о чем вспоминать и даже думать не хотелось. Рядом на постели в беспорядке лежали глянцевые журналы, ветерок перелистывал страницы, это слегка раздражало Карину, но она не желала пошевелиться, чтобы прекратить этот шелест.

Саша стоял голый посреди комнаты на коленях, уткнувшись лбом в ковер. В эту унизительную позу Карина ставила его всякий раз, когда сомневалась в его покорности, но еще чаще просто так, без всякого повода. Он давно привык и не испытывал особого напряжения, когда приходилось стоять таким образом изрядное время. Обычно Карина ставила его на выстойку примерно на час. Бывало, впрочем, что она оставляла его так стоять и два, и три часа – по неизвестному капризу, а то и просто забывала. Но Саше эта поза особенно нравилась тем, что в ней он ощущал себя максимально униженным. А поскольку унижаться перед Госпожой – это было то, чего он больше всего на свете желал, выстойка в такой позе приносила ему неподдельное удовольствие.

Часто Госпожа приказывала Саше становиться в такую позу после порки, чтобы полюбоваться свежими красными полосками на его ягодицах. Иногда Карина, потешаясь над его послушанием, ставила на его поднятый зад свою туфельку. Каблучок при этом упирался в ложбинку между ягодицами. Держать туфлю в такой позе было очень трудно. Чаще всего при этом Карина засекала время. Если Саша, пошевелившись, ронял туфельку на пол, ему полагалось столько плетей, сколько минут он не достоял до окончания часа. И Карина, конечно, никогда его не щадила.

Но сегодня она поставила Сашу в эту позу просто в воспитательных целях. Карина понимала, что даже самый покорный раб должен время от времени подвергаться наказанию. Тем более, что Саша за последние месяцы занял в ее жизни чуть больше места, чем она всегда позволяла занимать мужчинам. И вот это Карину слегка раздражало. У нее и раньше были рабы, но только Саша сумел вытерпеть все унижения и доказать делом, что хранить верность он умеет в любых обстоятельствах. И Карина волей-неволей была вынуждена признать, что ценит его больше остальных. Именно это ей и не нравилось, потому что Сашу она больше всех других своих мужчин презирала. И, конечно, привязаться к нему ни в коем случае не хотела.

Однако обстоятельства вынуждали. Одиночество, поглощавшее её после вынужденного расставания с Леной (за несколько месяцев разлуки с подругой Лена встретила мужчину) мало-помалу привязало Карину к Саше. Участившиеся попойки побудили Карину не так строго контролировать раба, отдавая себя в его полное распоряжение на период невменяемости. Раб, конечно, ничего такого себе не позволял, в этом Карина была уверена, но всё же… А Карине всё больше нравилось проводить вечера с фужером в руке, и с этим она ничего не могла поделать.

На Новый Год Карина поручила Саше приготовить ей ванну с шампанским. Саше сразу понравилась эта идея, и он выполнил приказание Госпожи с особым старанием. На всякий случай пришлось купить полторы сотни бутылок. Вся квартира была украшена переливающимися огнями, звучала музыка, которую перебивали оглушительные звуки откупоренного шампанского. Карина приказала Саше поливать её импровизированным душем из тех бутылок, которые окажутся лишними. Это зрелище – поддатая Карина, лежащая в ванне шампанского – вызвало у Саши восторг, граничащий с трепетом. Карина, понятное дело, не позволила рабу сесть в ту же самую ванну, но разрешила ему зачерпывать и пить шампанское, в котором купалась, что Саша и делал с наслаждением. Сама Карина пила из серебряного бокала, куда раб подливал шампанское из отдельной бутылки. Когда Саша наконец вытащил Карину из ванны (против ее воли, поскольку боялся, что она отключится и захлебнется), оба почти не могли стоять на ногах. Саша не помнил, как они утром оказались лежащими в голом виде поперек постели, но за время сна оба успели простудиться. Причем Карина, как всегда, еще и не удержалась от рвотных позывов (убирать за ней пришлось, конечно, Саше).

Зато после этой пьянки Карина позволила своему рабу заниматься с ней сексом. И даже отвечала на его поцелуи. Раньше такое тоже случалось, но теперь он получил постоянный доступ к телу. Понятно, за это Саше пришлось расплатиться. Карина всегда хорошо помнила, что любое проявление привязанности, любая попытка выйти за рамки обычных отношений Госпожи с рабом неизбежно приведет к тому, что мужчина начнет наглеть. Если хочешь без опасений заниматься сексом с рабом, необходимо соблюдать некоторые правила. Прежде всего, в постели с ним всегда занимать верхнюю позицию и задавать ритм движениям (это не так маловажно, как может показаться). Не давать ему расслабиться, пощечиной или плевком в лицо напоминать о его статусе, не отказывать себе в удовольствии унизить раба словесно; но главное – сделать так, чтобы каждое совокупление с Госпожой обходилось ему дорого. И на Сашу посыпались наказания и унижения, которых он не получал даже в период усиленной дрессировки, когда Карина не прощала ему даже самой ничтожной оплошности, а сам вид скамьи с розгами вызывал у Саши страх.

Прежде всего она установила для раба регулярную экзекуцию, вне зависимости от его поведения. Раз в месяц Саша должен был получать сто плетей. Раз в неделю – еще сорок ударов. Саша мог заслужить отмену еженедельного наказания, хотя для этого ему приходилось по полчаса, а то и больше, лежать ничком на ковре у ног Карины, время от времени снова и снова повторяя умоляющим тоном просьбы о пощаде. Как правило, Карина соглашалась помиловать Сашу. Но вот ежемесячную порку она осуществляла неуклонно и беспощадно, и страдания, которые Саша переносил, были не в силах смягчить ее каменное сердце.

Но Саша после каждой порки чувствовал лишь, что еще сильнее влюбляется в Карину. Ее красота как раз достигла наивысшего расцвета, а в домашней обстановке, ленивая и томная, Карина была неотразима. А Саша знал её так близко, как только возможно. Карина не стеснялась при нем отправлять естественные потребности, брить лобок, подмываться; Саша научился вставлять и вынимать ей тампоны во время менструации. Он чувствовал себя классическим доверенным рабом, описание которых изредка встречается в литературе, и безумно радовался этому. В дни, когда Карина была простужена, он готовил и носил ей чай и еду в постель, переодевал ее, потную, готовил лекарства… Госпожа, выздоровев, не проронила и слова благодарности, но Саша чувствовал, что разрешение на секс он получил не случайно.

И теперь, когда они летели в Европу, все попутчики принимали их за влюбленную пару. И даже обращали на них особое внимание. Саше было приятно. А Карине – безразлично.

В первый же день в номере отеля Саша получил от Госпожи приказ одеться по-женски и накраситься. И впервые в жизни он вышел на улицу в женском обличье. Карина знала, что в стране, которую она выбрала для отдыха, либерально относятся к лесбиянкам, геям, транссексуалам и трансвеститам. А стало быть, если кто-нибудь и поймет, что Саша – парень в женской одежде, то не станет придираться. Чтобы чересчур не смущать раба, она выбрала для первой прогулки вечернее время. Уже стемнело, и хотя улицы были ярко освещены, Саша чувствовал себя более спокойно и уверенно держался на высоких каблуках, изящно переступая ногами в черных чулках. Их с Кариной юбки были одинаковой длины, и даже сумочку ему она купила похожую на свою. Так что со стороны Саша и Карина выглядели как две подруги, неспешно прогуливающиеся по оживленной улице. Саша чувствовал себя необычно. Густая толпа, непонятная речь, огни реклам и витрин, запах его собственных духов и несравненно более сладостных духов Карины – все это придавало ночной прогулке очарование, ранее им не испытанное. И уже через полчаса он, освоившись со своей новой ролью, горячо просил у судьбы, чтобы Госпожа сделала их вечерние выходы ежедневными.

И судьба не поскупилась: Карина отправлялась на прогулку, и каждый раз ее сопровождал Саша – в мини-платье с открытой спиной, в короткой юбке, накрашенными губками и глазами, румянами на щеках, золотым браслетиком на руке и ожерельем на шее. Саше нравилось, что он уверенно идет на шпильках и смело отвечает на любопытные взгляды. На него смотрели в основном мужчины, их он старался не замечать, но не раз ловил на себе и заинтересованные женские взгляды. Кажется, мало кто догадывался, что Саша – переодетый парень, во всяком случае, мало кто был в этом уверен до конца. Правда, голос его слегка выдавал, когда они обедали в ресторане или когда ему приходилось отвечать Карине на какой-нибудь вопрос. Но в целом все шло хорошо, и Саша был невероятно доволен тем, как они проводили время: в роли девушки он испытывал постоянное возбуждение, и от совместных прогулок получал гораздо большее удовольствие, чем Карина. Дни шли за днями, Карина не собиралась уезжать – она любила одиночество и не нуждалась в общении, ей было хорошо в чужой стране, где ее никто не узнавал и даже обрывки чужих разговоров не лезли надоедливо в уши. Ну, а бессловесный раб как нельзя больше походил на роль спутника (или спутницы – на то время, которое они уходили из отеля). Карина была даже слегка разочарована тем, что Саша так быстро освоился в новой обстановке. Было бы намного интересней, если бы Саша смущался, краснел и делал ошибки. Но это можно было считать досадной мелочью.

Зато порка, ожидавшая Сашу послезавтра, наполняла Карину сладостным предвкушением. Это была долгая, ежемесячная порка, для нее Карина специально купила в местном секс-шопе новую плеть. За все время, проведенное в отеле, она только один раз высекла раба: две еженедельные экзекуции Карина отменила. Насладившись унижением Саши, подержав ногу на его лице и заставив облизать каблучок своей туфли, Карина оба раза удовлетворилась этим действом и даровала рабу прощение. Один раз она выпорола Сашу после возвращения с прогулки – прямо в женской одежде и макияже, положив его на ручку кресла и задрав ему юбку. Саша с честью выдержал порку, не издав ни звука. Но сегодня Карина, поглядывая на стоящего в покорной позе парня, думала, что напрасно лишила себя возможности его помучить, и про себя твердо решила, что на этот раз Саша получит «горячих» без всякого снисхождения.

Саша тоже думал о предстоящей порке. Для него именно эти дни и часы – предвкушение наказания – были самым прекрасным моментом за все время служения Госпоже. Нет, конечно, он с удовольствием вылизывал Карине, делал ей массаж и глотал оскорбления, все это приносило ему вполне ощутимое удовольствие. Но настоящее, ни с чем не сравнимое возбуждение он испытывал именно в те часы, когда думал о порке – не воображаемой, теоретической, о которой неопытные мазохисты мечтают так же, как о первом сексуальном опыте, а о предназначенной ему в ближайшее время, неотвратимой и жестокой.

Экзекуция! Что еще может быть прекрасней, когда на глазах Госпожи, уже стоящей с плеткой в руке, ты раздеваешься догола и, стараясь спрятать невольный стыд, ждешь ее приказа лечь в ту позу, которую она посчитает подходящей. Что может больше взволновать – так, что колотится сердце, так, что перехватывает дыхание, – чем эти последние минуты перед телесным наказанием, когда Госпожа привязывает твои руки, потом твои ноги, и ты остаешься беспомощный, растянутый, в ее полной власти! Ты не можешь встать, ты не можешь вырваться – твои путы крепко держат тебя. Нет, это не веревки, это не кандалы – это узы любви. Нет, это не рабство – ты даришь свое страдание Той, которой нравятся твои муки. Последнее, что уместно прошептать перед тем, как кляп закроет твой рот на все время порки – «Я люблю тебя! » И вдвойне прекрасна та Госпожа, которая позволяет рабу во время сечения видеть себя с плеткой в руке. Ты не просто даришь ему боль, ты и есть сама Боль в этот момент – пусть же она будет красивой!

Когда плеть впервые опускается на твои ягодицы – каждый раз ты понимаешь, что не рассчитал. Ты уже пришел в себя после прошлой экзекуции, и тебе казалось, что ты выдержишь истязание без труда. Боль забывается, остается лишь воспоминание, что это не особенно приятно, но вполне можно терпеть. И когда плеть ложится на твое тело, Ее Величество Боль вступает в свои права. После порки слишком больно не будет, даже если тебя отстегали до крови. После порки раны могут саднить и утомлять тебя долгое время, и все-таки ничего не сравнится с ощущениями первых нескольких секунд после каждого укуса плети. Этот ужасный и прекрасный миг, когда плеть касается твоей кожи, и первые несколько секунд после него... Именно тогда боль захлестывает тебя. Ты готов вырываться, но руки и ноги зафиксированы; ты готов умолять о пощаде, но Госпожа заткнула твой рот кляпом; ты пытаешься извиваться, чтобы хоть немного уклониться от следующего удара, но умелая женская рука снова кладет плеть на твое тело так, как ей захочется. Ты уже просто не можешь больше терпеть, когда получил всего десять плетей – но впереди еще девяносто! А если ты получил семьдесят, а впереди еще тридцать, разве легче? Надежда только одна – что твоя Госпожа не забудет о правиле, согласно которому при сечении следует делать паузы хотя бы в несколько секунд. И если она об этом помнит, ей бесконечное спасибо!

Обо всем этом думал Саша, стоя на коленях и рассматривая красивый узор на ковре. Он наслаждался каждым часом предвкушения боли. Потом – он хорошо это знал – наступят сладкие часы уже после порки, когда тело заполнит необыкновенная легкость, а весь мир будет казаться более разумным, доброжелательным и веселым. И Карина, подарив ему так много блаженства, будет, конечно, заслуживать благодарности.

А Карина, встав на ноги, окинула взглядом Сашу и направилась в туалет. Вернувшись, она от нечего делать взяла со столика сашин планшет, чтобы просмотреть его электронную почту. Само собой, Саша не имел права на какие-либо тайны, и его Госпожа давным-давно получила доступ в его почтовый ящик. Ему этот контроль был скорее приятен, тем более что переписка его была довольно скудной. Правда, позавчера он получил какой-то странный запрос от некой адвокатской конторы, но до сих пор не разобрался, что имелось в виду. Он решил воспользоваться бесплатным переводчиком в интернете, но попозже, когда Карина ляжет спать.

– Саша! – позвала его Карина.

Обнаженный раб невольно поднял голову, хотя вообще-то ему запрещалось это делать: отвечать на вопросы полагалось, не отрывая лба от пола. Но он очень удивился, что его Повелительница назвала его по имени. Ни разу, с самой первой встречи, она этого не делала.

– Госпожа?

– Ты читал это письмо у тебя в ящике?

– Я еще не перевел, Госпожа Карина, – виноватым тоном поспешил ответить Саша.

– Я сама перевела, – Карина встала и приблизилась к Саше. – Встань. Знаешь, что написано в этом письме?

– Нет, Госпожа…

– Здесь написано, что ты богатый наследник.

Саша поднялся на ноги и неуверенно посмотрел на свою Госпожу. Его смутило то, что Карина смотрела на него по-новому, без обычной непреклонной надменности, и тон ее неуловимо поменялся.

– Не может быть! – вырвалось у него.

– Ты должен получить четыре миллиона долларов. Наследство от одного твоего родственника, уехавшего в Америку пятнадцать лет назад. Поздравляю!

Оба стояли немного растерянные, затем Карина вспомнила, что по ее же правилам без нового приказа раб не имеет права ничего делать после того, как поднимется с пола. Карина молча и повелительно указала Саше на его одежду, которую он разложил на столике в углу. Пока он одевался, Карина взяла сигарету и, затянувшись, положила планшет на столик, закрыв сашину почту.

– Жаль, ты был хорошим рабом, – улыбнулась она своим мыслям.

Саша медленно приблизился к ней. Он опустился на колени и посмотрел ей в глаза преданным взглядом.

– Почему «был», Госпожа Карина? Я и сейчас Ваш раб!

– Нет, мальчик, – засмеялась Карина. – У тебя теперь будет другая жизнь. Все девушки к твоим услугам. В том числе и такие, которые с удовольствием возьмут тебя в рабство. А я не люблю быть платной Госпожой. Я владела тобой по-настоящему. Это было очень хорошо. Ты служил мне очень верно. Но теперь придется расстаться. Я надеюсь, мы останемся друзьями. И сохраним обо всем хорошие воспоминания.

Саша отрицательно покачал головой, потом склонился и припал губами к ножке Карины у самой щиколотки. Она убрала ногу. Саша склонился еще ниже и повторил свой поцелуй.

– Госпожа Карина, я принадлежу Вам и только Вам! То, что у меня теперь есть деньги, это ничего не значит. Я хочу подчиняться моей Госпоже! Я хочу быть Вашим слугой. Я буду делать массаж! Порите меня так часто, как захотите! Если надо, сажайте на цепь! Я никогда не буду ревновать! Можете меня страпонить, как всегда! Делайте со мной что угодно! Используйте меня, как захотите, прошу Вас! Все, что у меня есть, принадлежит Вам, Госпожа! Мы будем вместе тратить мои миллионы. Если хотите, решайте сами, как их потратить. Если пожелаете, у нас не будет секса! Мне ничего не нужно, кроме возможности лизать Вашу киску!

Карина усмехнулась, обнажив зубы, потом понимающе засмеялась:

– Ты еще ничего не видел в жизни. Свои деньги ты потратишь на красивых девушек, наберешь себе целый гарем. Со мной тебе станет скучно. Я же никогда не буду делать то, что тебе хочется. Нам придется расстаться. Тем более, у тебя сейчас до фига юридических процедур, а я еще не отдохнула. Так что…

И опять Саша был в отчаянии. Хотя уже не в таком, как всего год назад, когда он умолял Госпожу не сдавать его напрокат. Хотя он стал богатым наследником всего несколько минут назад, он уже ощутил – по поведению Карины, – что большие деньги делают его гораздо более привлекательным для женщин. В том числе и в качестве раба.

Все-таки он никогда не знал покоя с Кариной! Он всегда боялся потерять ее, никогда не мог быть уверенным в том, останется ли под ее каблучком, а теперь, когда окончательно убедил себя в том, что Карине без него не обойтись, свалившееся на него состояние грозило опять оторвать его от Госпожи. И Саше пришлось в который уже раз пустить в ход свое красноречие – с теми же интонациями, которые были так знакомы Карине.

– О Госпожа! – закончил он свою пятиминутную речь, в ходе которой и молил о пощаде, и обещал верность, и убеждал, хотя иносказательно, что никогда не позволит Карине хоть чем-то почувствовать финансовую зависимость от него. – Я только Ваш раб, и я буду Вам подчиняться всегда! Будьте моей Госпожой, прошу Вас! Не прогоняйте меня! Вы же помните, через два дня мне полагается экзекуция! Выпорите меня прямо сейчас! Прибавьте мне плетей, сколько захотите! Позвольте мне остаться в рабстве!

Карина глубоко вздохнула. Она понимала, что если сейчас возьмет в руки плеть, то её надоедливый раб уже точно ни за что не отвяжется. А управлять им – Карина нисколько не сомневалась – будет намного сложнее, чем раньше. Но ей так хотелось взять в руку плеть, увидеть, как прибавляются розовые полосу на белой попке Саши, как он бьется, привязанный, услышать стоны его боли… Этот кайф она заслужила! К тому же она понимала, что обижать такого исполнительного и послушного мальчика все-таки не следует. А если его обещания – правда, хотя бы на одну десятую? Карина сдалась.

– Хорошо, – проговорила она нехотя. – Мы вернемся домой завтра. Занимайся юридическими вопросами. А когда ты станешь миллионером, – Карина улыбнулась, – мы отпразднуем это событие по-настоящему. Где-нибудь на далеких островах.

Благодарный Саша распростерся у ее ног…

Немного позже, погасив свет в номере, Карина молча сидела на постели и смотрела в открытое окно, на ночной город. Саша, совершенно измученный после целого часа непрерывных страданий, лежал у ее ног с холодным компрессом на ягодицах. Он был – впервые за много лет – совершенно спокоен за свой завтрашний день.