Порно франкенштейн

Кондиционер охлаждает салон до температурыпива, только что вынутого из холодильника. Я покрываюсь гусиной кожей.Франкенштейн сидит за рулем, а Ящерица со мной на заднем сиденье,развалившись, как поп-звезда. Эта поездка могла бы даже доставить мнеудовольствие, если бы я не был похищен Якудзой и мне не грозила потеряработы. Может быть, мне удастся найти телефон и позвонить госпоже Сасаки,чтобы сказать... что? Меньше всего на свете мне хочется ей лгать. Она мненравится. Я говорю себе, что все это - пустяки, ведь за мной прислал мойотец. Вот что главное. Почему же я не чувствую восторга? Мимо проплываетСеверный Токио, одно здание, другое, еще одно. Лучше быть машиной, чемчеловеком. Скоростные шоссе, эстакады, объезды. Тянутся километрыобсаженного крючковатыми соснами трубопровода нефтеперерабатывающего завода.Огромный автомобильный завод. Акр за акром мимо проносятся белые каркасыкузовов. Так, значит, мой отец в каком-то роде член Якудзы. В этом естьопределенный смысл. Деньги, власть и влияние. Белые полосы на дороге,раздуваемые ветром паруса-деревья и заводские трубы - как во сне. Часы наприборной доске показывают 13:23. Госпожа Сасаки будет гадать, почему яопаздываю. - А нельзя ли мне позвонить? Ящерица показывает кукиш. Я испытываю судьбу: - Я только... Но тут оборачивается Франкенштейн и говорит: - Закрой варежку, Миякэ! Терпеть не могу хнычущих малолеток. Отец не дал мне права голоса? Нечего гадать, надо откинуться на спинкусиденья и ждать. Проезжаем пропускной пункт[92]. Франкенштейн жмет на газ,и "кадиллак" рвется вперед по скоростному шоссе. 13:41. Здания становятсявсе роскошнее; дорога петляет среди гор, густо утыканных вышками. Справа нагоризонте вычерчивается полоска моря. Ящерица зевает и зажигает сигарету.Он курит "Хоуп". - Стильно путешествуем, а? - говорит Франкенштейн, обращаясь не ко мне.- Знаешь, сколько стоит такая тачка? Ящерица крутит на пальце кольцо с черепом: - До фига. Франкенштейн облизывает губы: - Четверть миллиона долларов. Ящерица: - А на наши? Франкенштейн прикидывает: - Двадцать два миллиона иен. Ящерица смотрит на меня: - Слышал, Миякэ? Если сдашь вступительные экзамены, всю жизньпрокорпишь в офисе, будешь откладывать премиальные и реинкарнируешьсядевять раз, тоже сможешь разъезжать в "кадиллаке". Я смотрю прямо перед собой. - Миякэ! Я с тобой разговариваю! - Извините. Я думал, что мне надо закрыть варежку. Ящерица присвистнул, и у него из кулака выскочило лезвие ножа. - Придержи свой нахальный... - Нож, сверкнув у моего запястья,рассекает корпус часов и задевает механизм, - хренов язык. Лезвие ножа исчезает в его пальцах. Горящими глазами Ящерица вызывающесмотрит на меня, подзуживая открыть рот, и смеется, мерзко и отрывисто. Онпобедил. "Ксанаду", расположенный на побережье за пределами Токийского залива,сегодня празднует торжественное открытие. Вдоль съезда со скоростного шоссеразвеваются флаги, над

Центральная голова вскрикивает, снова смотрю надорожку, идиот несчастный. Правая голова - Какизаки, по-моему, - абсолютнонеузнаваема. Хочется блевать, но не получается. Внутренности словносклеились. Голова Какизаки превратилась в сплошную вмятину из костей икрови. Трубачи разражаются бурными аплодисментами. Левая голова в отключке.Центральная ловит ртом воздух, задыхаясь, забрызганная кровью. Ящерицаснова кланяется и возвращается на свое место у стены. - Превосходная техника, - замечает Франкенштейн. - Посмотрим наповторе, хотите? Я отворачиваюсь и сажусь на корточки, свесив голову между колен. Иподпрыгиваю, когда мегафон ревет "Мияяяяяякэээээээээ!" прямо мне в ухо.Ящерица жестом указывает на дорожку: - Давай ты. - Нет. Трубачи жестами выражают удивление. Морино громко шепчет: - Да. Мы подписали договор. - Вы ничего не говорили о соучастии в убийстве. - Твоя клятва означает, что ты будешь делать все, что прикажет Отец, -говорит Франкенштейн. - Но... - Проблема нравственного выбора для ответственного молодого человека, -заключает Морино. - Бросать иль не бросать. Если бросишь - рискуешьпричинить некоторый вред этой лицемерной мрази. Не бросишь - станешьпричиной пожара в "Падающей звезде" и выкидыша у жены своего домовладельцана двенадцать недель раньше срока. Что тяжелее для совести? Он хочет замкнуть мне рот, чтобы я никогда не рассказал о том, чтовидел. Капкан защелкивается. Я встаю и выбираю самый легкий шар, надеясь,что какой-нибудь непредсказуемый поворот событий вытащит меня отсюда.Поднимаю шар, самый легкий. Весит он предостаточно. Нет. Я не могу этогосделать. Я просто не могу. За моей спиной раздается смех. Я оборачиваюсь.Ящерица лежит на спине, раздвинув ноги, с засунутым под куртку надувнымшаром. На шаре черным маркером намалеваны соски, пупок и треугольниклобковых волос. Франкенштейн встает над ним на колени, занося длинный нож. - Нет, - фальцетом кричит Ящерица, - пощадите, у меня в животе ребенок. - Мне очень жаль, госпожа Бунтаро, - вздыхает Франкенштейн, - но высдаете комнаты жильцам, которые нарушают клятвы, что давали влиятельнымлюдям, и вы должны быть за это наказаны... Ящерица визжит во всю силу своих легких: - Пожалуйста! Мой малыш, мой малыш! Пощадите! Кончик ножа прижимаетсяк резиновому животу госпожи Бунтаро, Франкенштейн сжимает свою вторую рукув кулак, изображая кувалду, и Бах! Шербетка, высунув язык, нервно смеется.Мама-сан вяжет, Морино хлопает в ладоши. Скопление висящих в темноте лиц,озаренных светом монитора и огоньков на пульте. Все, как один, ониповорачиваются и смотрят на меня в упор. Не знаю, какое из этих плывущихлиц отдает мне окончательный приказ. "Бросай". Я должен промахнуться, но неслишком явно. Меня не должно быть здесь. Я хочу извиниться перед головами,но как? Выхожу к началу дорожки, стараясь дышать ровнее. Раз - целюсь вжелоб, в метре от

Невероятных размеров куполом парит гигантскийдирижабль "Бриджстоун". У меня начинает болеть горло. "Валгалла" откроетсяпод Новый год, а "Нирвана", с конечной станцией монорельсовой ветки доаэропорта, все еще строится. Поток машин ползет с черепашьей скоростью.Междугородные автобусы, семейные автофургоны, джипы, спортивные машины,снова междугородные автобусы бампер к бамперу выстроились в очередь передпропускным пунктом. На шестах поникли флаги всех стран мира. Невероятныхразмеров транспарант с надписями: "Ксанаду" - открытие сегодня! Земной райдля семейного отдыха! Девятиэкранный киномультиплекс! Олимпийский бассейн!Танцевальный зал с криптоновым освещением! Караоке-центр! Кухня всех странмира! Калифорнийский пляж! Аквапарк "Нептун"! Патинко[93] "Плутон"!Автостоянка на 10 000 - да, на 10 000! - автомобилей". Полицейский намотоцикле машет нам рукой, указывая на отдельную подъездную дорогу. - На "кадиллаке" всюду проедешь. - Ящерица выбивает из пачки еще одну "Хоуп". - Один из наших, - говорит Франкенштейн, пока стекло ползет вниз. -Возвращаются старые добрые времена. Когда-то каждый хренов полицейский вэтом хреновом городе относился к нам с уважением. "Кадиллак" поворачивает и едет вверх по склону прямо на солнце,которое сквозь тонированное ветровое стекло кажется тусклой звездой.Перевалив через насыпь, мы въезжаем на стройплощадку, отгороженную от "Ксанаду" огромным экраном из листового железа. Кучи гравия, штабелябетонных блоков, бетономешалки, непосаженые деревья с корнями в мешках. - А где работнички? - спрашивает Ящерица. - Выходной по случаю торжественного открытия, - отвечает Франкенштейн. Из-за штабелей строительных блоков выплывает "Валгалла". Этоослепительная пирамида из треугольников черного стекла на основании изкаменной кладки. "Кадиллак" спускается по пандусу в тень и замирает передшлагбаумом. Сторож опускает окно своей будки. На вид ему лет девяносто, ион либо пьян, либо страдает болезнью Паркинсона. Франкенштейн сердитовыглядывает из окна машины. Сторож продолжает кланяться и отдавать честь. - Открывай, - рычит Франкенштейн. - Сезам, черт возьми. Перекладина поднимается, и кланяющийся сторож исчезает из виду. - Где его откопали? - спрашивает Ящерица. - На кладбище домашнихживотных? "Кадиллак" стремительно въезжает в темноту, разворачивается и замирает.Меня охватывает возбуждение. Неужели я действительно под одной крышей сосвоим отцом? - Выходи, - говорит Ящерица. Мы в подземном гараже, вокруг пахнет маслом, бензином и пылью отстроительных блоков. Рядом с нашим припаркованы еще два "кадиллака". Здесьтак темно, что не видно даже стен, не говоря еще о чем-нибудь. Франкенштейнтолкает меня в поясницу: - Шагай, молокосос. Я иду за ним - кружок тусклого света то появляется, то снова исчезает.Это круглое окошко в двустворчатой двери, за которой - полутемный служебныйкоридор, где пахнет свежей краской и гулким эхом отдаются наши шаги. - Еще толком не построили, а освещение уже ни к черту, - замечаетЯщерица. От этого коридора ответвляются другие. Мне приходит в голову,

Их первая брачная ночь должна была быть чем-то волшебным. Мэвис верила в это, ведь между ней и Джони был "дзинь", а это многое значило. В том, что физиологии вампира и человека в основном схожи она убедилась ещё когда ей было 160 лет, застукав отца в постели с какой-то крестьянкой из ближайшей деревни скорее всего. На вопрос юной Мэвис "а что это ты, папа, с этой тетей делаешь?", Дракула ответил: " О. Это мы просто так играем... в оборотня и оборотниху. Б'ла-блабла". Девушка тогда ему поверила, да и звуки они издавали похожие на вытье и скулеж. Лишь спустя десяток лет, когда в их замок протянули интернет, молодая вампирша узнала, что это за игра была у её бати с той простолюдинкой. Называлась "секс", и с возрастом просмотры этой забавы на разных сайтах все больше волновали Мэвис, бросали её тело в приятный мягкий кипяток, нагружали низ живота, отчего ручки сами тянулись к половым органам, чтобы освободиться от этой тяжести.

И вот сегодня днём, может через каких-то пять минут, её муж зайдет в их спальню, снимет с себя свадебный фрак, с Мэвис - её чёрное свадебное платье, завалит на кровать, войдёт в её писю своим членом и будет. .. трахать!

Девушка даже свела ножки от возбуждения, захихикала от своих фантазий. Осмотрела себя в очередной раз, подправила вырез платья, чтобы сильнее выставить напоказ свои небольшие сиськи.

— Ну, Джони! Ну где же ты?! - нетерпеливо поерзала вампирша по постели, - наверное, что-то задумал... Он такой выдумщик!

Драк никогда так не носился, даже в ночь злополучного пожара. На лету менял облики то летучей мыши, то таракана, то волка, чтобы преодолеть то или иное препятствие. Сбивал гостей с ног, но даже не думал извиняться. Некогда. Он спешил к спальне своей дочери и этого человека. Они поженились, а это значит, что сегодня этот некчемный человечешко оттрахает его дочку Мэвис! Он этого просто не мог допустить! Как это вообще возможно, чтобы его маленькому Мышонку кто-то вставил член в пизду и начал ее долбить?! Тем более этот недотепа!

Ярость потихоньку поглощала Дракулу, ладно хоть он успел до начала их совокупления, иначе бы просто разорвал этого Джони, будь он сейчас в Мэвис. А так у него хоть время есть, чтобы остыть.

Комната была как на ладони благодаря щелям в стене, Драк позаботился об этом заранее, и теперь смотрел, как его дочка сидит на брачном ложе и сгорает от нетерпения в ожидании мужа.

"Может просто выпить из него кровь, а тело бросить в бездонный подвал?" - в очередной раз пришла одна и та же идея. Но сейчас уже абсолютно потерявшая актуальность. Джони зашёл в спальню.

Мэвис покраснела, скромно потупила глазки, тайно поглядывая на ширинку мужа.

"А вдруг он сначала захочет дать мне отсосать!? Ох, копать-хоронить! Но только не в попу! Нет, нет и нет! Об этом пускай даже не мечтает в первый наш секс. Вдруг у него член, как у единорога! - девушка захихикала такой откровенной пошлятине, - какая же ты сучка, Мэв! Такое о своем муже думаешь. Член, как у единорога! Хи-хи-хи."

Джони выглядел уставшим, шёл медленно, едва переставляя ноги. Ещё бы руки вытянул и прям зомби и зомби.

"Ну давай быстрее, Джони! Я поняла, что ты затрахаешь меня до смерти, отличная шарада. Лишь бы не превратиться в мышь, когда он начнёт меня..."

Мысли прервала неожиданность.

Драг не ожидал такого. Совсем не ожидал. Джони дошёл до постели с распластавшейся для секса Мэвис, пал рядом и уснул.

Гробовая тишина ласкала слух недолго, её нарушил храп парня, который заглушал даже ликование Дракулы.

"Ха, Джони! С таким мужем моя Мышонок останется не траханой. Может вообще выбросит тебя, человечишко, из своей жизни. Нечего было даже вестись на эту дурацкую авантюру. Вампирша и человечишко, мухам на смех. Уж, если на то пошло, я бы ей нашёл такого мужа! Мэвис была бы в восторге. А не сидела бы вот так растерянной..."

Через многочисленные щели было видно, как девушка неуверенно толкает своего мужа в надежде, что это просто прикол. Но не смешной, и не прикол совсем. Мэвис немного посидела подле мужа. Расстегнула его ширинку, и...

— Да я в сотый раз говорю: берет его вялую писюльку, поднимает за кожу, трясёт вот так и отпускает. А он даже не шелохнулся, - горячо поведал Дракула неприятную новость своим корешам.

— Дак может надо было ей подрочить ему. Он бы и встал, - запоздало посоветовал Мумий.

— Ага! Только осторожно, чтобы не отломить, - подкорректировал совет Франкенштейн.

— Дак я не понял. Он сколько секунд её трахал перед отключкой? - поинтересовался Вольфыч.

— Нисколько! Повторяю. Нисколько он её не трахал, - раздраженно пояснил Дракула, драматично закрыв лицо ладонью.

— Может он просто быстренько её покрыл. Такое бывает, - неуверенно отстаивал свою позицию Волфыч, - я так восемнадцатого, тридцать первого и Тузика зачал.

— А почему у всех вместо кличек номера, а Тузик с кличкой? - удивился, наверное, человека-невидимка.

— Потому что Волфычу баба на стороне изменяет, - заржал Франкенштейн, - своего единственного сыночка кличкой выделил.

На кухне поднялся злой гогот, не смеялись Драк и Волфыч.

— У меня зато хуй не отпадывает, - огрызнулся оборотень, ощетинившись и оскалив клыки.

— Зато я могу любой член себе прифигачить, разнообразить секс, - не растерялся Франкенштейн.

— Либо дырку вместо члена оставить и тоже разнообразить секс, - подосрал Мумий монстру. Франкенштейн "не догнал" стеба над собой, просто сильнее заржал.

— Смею заметить, что я тоже обладаю членом. И притом, весьма внушительных размеров, - напомнил о себе человек-невидимка, но его участия в склоке друзей никто не заметил.

Наверное, спор о членах продлился бы подольше, но Дракула не вынес творившегося шабаша и зарычал. Все притихли. Человек-невидимка по инерции ещё несколько секунд потряс невидимым членом, что-то доказывая, но тоже в итоге успокоился.

— Братва, мы должны помочь Мэвис. Иначе она будет не траханой сегодня и это испортит ей всю жизнь, - приняв величественную позу, заявил Драг.

Все выждали драматическую паузу и снова принялись ржать.

— Пускай вон Волфыч её трахнет, - внёс свой вклад в веселье Мумий, - Мэвис ничего не заметит, но будет трахнутой.

— Главное чтобы шары свои не протолкал ей в пизду, а то застрянут, потом не разлучить будет, - отмахиваясь остегнутой рукой от озверевшего оборотня, поддержал друга Франкенштейн.

— Между прочим по весьма объективным данным даже имея незаметный на первый взгляд член, я, при всей своей скромности, могу уверить всех присутствующих, что соотношение длины и диаметра поперечного сечения моего полового органа позволяет утверждать, что...

— Я случайно прочитал её мысли и узнал, что она хочет трахаться с единорогом, - подключился к смехуечкам Дракула.

Веселье как ветром сдуло. Все замерли на мгновение, а потом в гробовой тишине начали приводить себя в порядок. Волфыч принялся, как пёс лизать свои коки. Мумий неумело бинтовал засохший корявый член. Франкенштейн пытался отстегнуть от паха руку - одной рукой мало что получалось. Драг величественно смотре на всю эту хрень. Человек-невидимка был где-то тут.

— Ты извращенец, Драг, - скорбно пошурил друга Мумий, первым приведший себя в порядок, - то за дочкой подсматриваешь, то мысли её читаешь. Страшно подумать, что ты с нами делал, чего мы не знаем!

Человек-невидимка при этих словах почему-то застеснялся, но тут же взял себя в руки, никто даже ничего не заметил.

— Да это было всего лишь раз! - взъярился вампир, - и то в исключительном случае.

— Ну да. Один раз - не тридварас, - поддержал его Франкенштейн, что-то скрывая.

— И что делать?- с поднятой задней ногой-лапой и с полным ртом шерсти поинтересовался Волфыч.

— Мы должны трахнуть Мэвис! - величественная поза, гордо вскинутый подбородок, оттопыренная ширинка свидетельствовали о твердости принятого решения Дракулы.

— Я пойду, - рванул к двери Мумий.

— Нет я! - хватая его за бинты рукой из паха, предложил свою кандидатуру Франкенштейн.

— Я, я, я, - затараторил Волфыч, но на полпути до выхода пал на пол долизывать второе яйцо. Дурацкая привычка.

— А че человек-невидимка молчит?- встрепенулся Драк, - э! Невидимка, ты тут? Держите его, чтобы он не трахнул Мэвис!

Человек-невидимка поздно осознал, что плохо выбрал своё укрытие. Его похватали со всех сторон крепкие дружеские объятия, отобрали швабру, мгновение назад левитирующую в сторону двери, потом вернули её назад. Пускай, дескать, так обозначает своё присутствие здесь.

— Никто из вас не будет трахать мою дочь, - угрожающе осадил присутствующих вампир, - её должен поиметь сам Джони, чтобы жизнь Мышонка не была сломана!

— Ну или тот, кто похож на Джони. Или тот кто умеет принимать разные обличия, - в момент раскусив гнусные планы Дракулы, воспротивился Мумий, - ещё и прикрывается высокими мотивами. Извращенец!

— Вот-вот! Сначала пудрит мозги честным монстрам, а потом это все вытекает во всякие непотребства, - пожаловался Франкенштейн.

Чавк-чавк-чавк - Волфыч увлекся, потерял суть дискуссии.

Метла левитировала на месте, из той стороны никакого звука не последовало.

— Идиоты, - сокрушался Драк, скорбно качая головой, - я говорю именно о Джони! Она его сама выбрала! А теперь сидит, бедняжка, и шиньгает его бесполезный стручок!

В искренности этих слов никто не усомнился. Ну может быть только человек-невидимка, но он уже проявил сегодня свою подлую натуру, и его демонстративно игнорировали.

— И что конкретно ты предлагаешь? - спросил Волфыч, вдоволь нализавшись.

— Я не могу его загипнотизировать, - зашагал из стороны в сторону вампир, на ходу сочиняя план, - у него в глазах стоят эти омерзительные линзы. Но много веков назад моя бабка Дойна оставила мне семейную риликвию - таинственный сундук! Я про него уже и думать забыл, но сейчас, похоже, самое время прибегнуть к его помощи!

При одном лишь упоминании о этом артефакты атмосфера кухни помрачнела, приобрела какую- то зловещую осязаемость, искрявляющую знакомые предметы интерьера в нечто фасмогорическое. Друзья поежились от жути, метла приняла оборонительное положение в пространстве.

" Тренировочный набор юного вампира. Коллекционное издание", - корявыми, царапающими глаз и душу буквами было начертано на обветшалой крышке массивного сундука. Открывать её никто не решался, фиг его знает, что может храниться в сем средоточии зла!

— Драк. Может подменишь парня? - неуверенно предложил Франкенштейн, подталкивая друга к открытию сундука. Друг упирался, хоть и тянул к ужасной вещи дрожащую когтистую руку. Момент был крайне напряженным, когда до сундука остался роковой сантиметр, Драк вырвался из двух с половиной пар дружеских лап, отскочил в сторону.

— Стоп! - рявкнул он, - телекинез использую!

Всем было, в целом, пофиг как, лишь бы сундук был открыть. По щелчку пальцев крышка опрокинулась на скрипучих петлях, ничего не произошло. Сундук был наполнен серебристыми фигурками животных, вид которых заставил Дракулу завизжать.

— Серебро! - запаниковал он, попытался спрятаться за Волфыча, который прятался за Франкенштейна, который прикрывался Мумием, висящим на вытянутой паховой руке.

— Это не серебро, олухи, - проворчал Мумий, - я в драгметаллах шарю. Отпустите.

Доверия это заявление ни у кого не вызвало, но монстры пододвинулись к опасному сундуку. Дракула осторожно коснулся одной из фигурок. Металл не обжог, лишь легонько толкнул.

— Вроде не серебро, - констатировал вампир, взяв в руку блестящего паука, - покалывает. Какая-то записка...

Дракула бегло прочитал монуал.

— Интересно, интересно, - задумчиво пробубнил вампир, - давайте на невидимке проверим! Лови его!

Все кинулись к висящей в воздухе метле, схватили объём пустоты, который заверещал "отпустите", забрыкался, но был быстро сломлен.

— Не делайте глупостей, друзья! - жалобно ныла пустота, - это же не по-монстрячи. Давайте на Джони испробуем.

Никто не внял его просьбе, начали выбирать фигурку, на что невидимка заверещал пуще прежнего.

— В рот ему суй, в рот. Чтобы не визжал, - рекомендовал Франкенштейн, державший вроде невидимые руки.

— Готово! - воскликнул Драк, отпуская повисшего в воздухе серебристого богомола, - заткнул ему рот.

— Это не рот, суки! - после некоторой паузы возмутился голос, на глазах обретающий осязаемую форму.

Повисла тишина. Все были обескуражены действием статуэтки. Особенно прифигел Франкенштейн, державший в лапах голую красотку.

Красотка была... странной. Её сиськи, сексуально расплющенные, были плотно примотаны пищевой пленкой к телу. На лобок с помощью синей изоленты был прилеплен массивный дилдо, а из жопы торчала фигурка богомола.

Пользуясь замешательством, девушка вырвалась из лап пленителей, на ходу выдернула фигурку из жопы и исчезла в воздухе.

— Что там богомол делает? - полушепотом уточнил Мумий, - мужика в бабу превращает?

— Невидимость, - процитировал Дракула из записки.

— А в бабу?

— Нет.

Как не старался Мумий, вопрос ребром не вставал. Выводы напрашивались сами собой, но озвучить их никто не решался.

— Ну баба я, и что с того? - с вызовом раздалось из пустого угла, - как-будто бы это что-то изменит!?

Монстрам захотелось вести себя галантно перед дамой. Особенно неловко чувствовал себя Франкенштейн, пытавшийся прикрыть одной рукой другую руку.

— А..., - замешкался Драк, прокашлялся, - а что у тебя с голосом. Он не похож на женский.

— О. Это долгая история! - начала было баба-невидимка, готовясь излить душу долгим и красочным повествованием.

— Ну ясно, давай потом тогда.., - отмахнулся вампир, вспомнив о своих передрягах.

— Я была прекрасной певицей.., - начала свой долгий рассказ баба.

— Ой. Ну понятно теперь: сорвала голос и теперь только так и можешь разговаривать. Не такая уж и долгая. Давайте вернёмся к вопросу о Мэвис и Джони.

— Вообще-то, у меня всегда был такой голос, - возмутилась баба-певица-невидимка, - это никак не относится к моей истории.

— Ужас какой, - промямлил потрясённый Волфыч.

— Пиздец так-то, ага. Таким хрипом петь, - поддержал его Франкенштейн.

— Может она экстрим-вокал практиковала, - вступился за бабу Мумий, рассчитывая на благосклонность женской особи в будущем...

— Народ, давайте уже о Мэвис...

— Вообще-то, я пела попсу! "В тёмную ночь...", - прожевала фразу баба.

Никто не знал, что за песня такая, но слушать хрип бабы-певицы-невидимки было противно. Все, не сговариваясь, переключили внимание на Дракулу, лишь бы певица заткнулась.

— Я думаю нужно дать Джони одну из этих статуэток, - ляпнул не подумав, Драк, - она наделит его сверхсилой, и он трахнет Мэвис.

— Странная логика, - усомнился Мумий, - здесь вроде нет зверушки, влияющей на стояк.

— Он имеет ввиду, что Джони трахнет Мэвис статуэткой, - объяснил тупому другу, интеллектуально подкованный Франкенштейн, - вон тем драконом, например. Массивным, с шипами...

— Идиоты! - взревел Дракула, - я же чётко сказал: "статуэтка НА-ДЕ-ЛИТ силой вампира". А вампиры, как общеизвестно, крайне любвеобильные создания! С этой моей чертой, Джони без труда трахнет мою дочь.

Вампир умудрился принять ещё более величественную позу.

— А почему это вдруг ты решил, что статуэтка наделит Джони именно силой вампира? В записке про силу вампира ничего не сказано, - усомнился в словах Драка Волфыч, - почему она не может наделить его силой оборотня?

— Блохами что ли? - зло подъебал оборотня Мумий, вызвав одобрительный хохот всех присутствующих. Даже пустота в углу отозвалась угрожающим " хы-хы-хы".

Волфычу снова пришлось щетиниться и скатиться на друзей.

— Нас так учили в древние времена, - вдоволь насмеявшись, пояснил Дракула, - если вампиренок не мог самостоятельно раскрыть какую-либо силу, ему давали одну из этих статуэток, и все у него налаживалось.

— Ой да не пизди, а, - вывел его на чистую воду Франкенштейн, - так бы вся ваша кодла могла и исчезать, и будущее подстраивать, и людьми манипулировать. А вы через одного нихера делать не умеете, только и хвастаетесь своим клыками друг перед другом.

— А ну положи лису на место! Ишь ты, как поумнел, - пристыдил Дракула монстра.

— Ой-да-ри-да-ри-да-да ой-е-ри-е-ри-е-ой, - баба-певица-невидимка пыталась, наверное, вспомнить слова из своей песни.

— Ну и какую все-таки статуэтку дадим Джони, чтобы он смог трахнуть Мэвис?..

Мэвис сбросила дурацкое свадебное платье, надела полупрозрачную ночнушку, купленную ради Джони и этого "чудесного" момента. Они лежали "валетом": жених дрых, а молодая жена развлекалась с его членом, подперев щечку ладошкой. От взмаха утонченного мальчика на орган парня прям из воздуха сыпалась синеватая переливающаяся бликами пыльца, заставляющая его эрогировать. Но едва лишая член воздействия пыльцы, он падал, скукоживался, расстраивая девушку. Поначалу. Но сейчас это показалось Мэвис забавным. Член то падал, то вставал. То падал, то вставал. Падал - вставал, падал-вставал. Падалвставал, падалвставал. Падалпадал, вставалвставал. Падалпадалпадал. Исчез, не на шутку испугав Мэвис. Но послушно завставалвставалвставалвставал, оказавшись больше, чем прежде.

— Встал, - не сдержавшись, в слух произнесла вампирша, ахнула от результата, приняв сидячее положение.

— В.... стал!

Большой хуй Джони рывком раздулся до полуметрового хуища, даже кровать немного просела. Мэвис вскочила на ноги, зажала ручкой рот, выпучилась на стояк мужа.

— Нифига же себе, - промямлила девушка, не замечая даже, как наминает свою писю. Осторожно дотронулась до мега-причендала. Он был. Существовал, рос прям из Джони и... был готов к траху...

Вампирша засмущалась своим мыслям, в которых она каким-то чудом уже оседлала этого монстра.

— Ну ладно, поиграли и хватит, - совладав с похотью, отрезала Мэвис, - пада..., ВСТАВАЙ! Да-ну, нахуй!!!

Девушка отошла как можно дальше от результата своего колдовства, охреневшая, смотрела на багор мужа, хотя тут спорный вопрос кто тут чей, возможно теперь муж багра...

Вампирша все-таки подошла к кровати, осторожненько села на край. Отсюда член выглядел ещё страшнее, но для научного интереса Мэвис пришлось сесть на живот Джони вплотную к хую. Залупа с голову Мэвис торчала на уровне ее глаз.

— Даже как-то сомневаюсь, поместится ли во мне, - озадачилась девушка. Зловеще захихикала, член стал быстро утоньшаться, потом стал короче, едва доставая до небольших сисек вампирши.

— Достаёт до моих небольших сисек, - задумчиво рассматривая залупу между своих грудей, повторила слова писателя Мэвис, - не... большие сиськи... Большие сиськи. Большиебольшие сиськи. Большиебольшиебольшие...

План Дракулы трещал по швам. Выбранная для Джони статуэтка, призванная наделить его бычьим хером, никак не хотела покидать кухню. Сначала отупел Дракула, забыв, нафиг, что задумал. Потом поехал кукухой Мумий. Сидит теперь вяжет себе свитер из своих бинтов. Волфыч намотал пару сотен километров в погоне за своим хвостом. И только Франкенштейн никак не изменился, ну только глаза немного поменяли места: вместо голубого встал зелёный, вместо зелёного - голубой. Бестолково зырят теперь на серебристую фигурку в лапище.

Ещё про кого-то забыл упомянуть. Пофиг.