Порно с перископа

И корча рожи, следуют две, с кудельными волосами, довольно смазливые русалки, несколько, с подбитыми глазами пиратов и другая морская нечисть. Остановившись перед командиром, Нептун вскидывает вверх трезубец, наступает тишина и он вопрошает, что это корабль и куда следует. - Сие судно потаенное, - встает с разножки Туровер. - Флота российского, а идет по служебной надобности. Этот ответ царя вполне устраивает, морской владыка величаво кивает и, приняв подношения в виде двух ящиков со сгущенкой и воблой, разрешает команде плыть дальше. Затем начинается процесс крещения, командир окропляется забортной водой, а всем остальным пираты опрокидывают на голову, по целому ведру. На палубе хохот, свист и улюлюканье. - Ну а теперь, ваше величество, я приглашаю всех на пир, - говорит улыбающийся Туровер Нептуну и делает жест в сторону рубки. Однако продолжить торжество не удается. - Товарищ командир! - орет с мостика вахтенный офицер. - Метристы* фиксируют приближающуюся к нам воздушную цель! Дальность двадцать, высота пять! - Всем вниз! - приказывает командир и через минуту палуба пустеет. Покинув ее последним, капитан 2 ранга гремит клинкетом рубочной двери, потом раздается щелчок задраиваемого люка и субмарина уходит под воду. - Глубина тридцать метров, осмотреться в отсеках! - разносится по боевой трансляции. - БИП*, цель удаляется к западу, - следует доклад вахтенного радиометриста. - Есть, - бросает Туровер, лодка подвсплывает, и наверх скользит штанга перископа. - Что за черт?! - отшатывается командир от окуляра. Сверху, в объективе перископа мигает огромный выпученный глаз. - Твою мать, - шипит Туровер впечатывая лицо в пористую резину. - Боцман, срочное всплытие! Когда старпом с помощником, отбросив тяжелую крышку люка, вламываются в мокрую рубку, в шпигатах которой еще бурлит вода, там, уцепившись за палубную рыбину* лежит хрипящий кок, извергающий из глотки что-то мутное. - Тарас Юрьевич ты?! - обалдело переглядываются они, затем срывают с переборки бросательный, засупонивают мичмана подмышки и с криком,- принимайте!- бережно опускают вниз. Спустя полчаса, докрасна растертый спиртом, и принявший изрядную порцию внутрь, кок Хлебойко рассказывает в изоляторе командиру с доктором, что с ним случилось. Оказывается, приготовив для команды праздничный обед и одурев от жары на камбузе, он решил освежиться, поднялся в рубку и присел там перекурить между выдвижными устройствами. - Ну а потом меня разморило и я того, задремал, - испуганно косится кок на Туровера. - А очнулся от звона крышки задраенного люка и тут же рванул к ней. Но не успел, лодка стала погружаться, и я сиганул через обвод мостика за борт. - Молодец, профессиональные рефлексы в порядке,

Грушин тонет! Возьмите веревки! Возьмите багры!Прошло ровно пять минут. Битком набитая «Аврора» неслась по реке. Каждый греб чем мог, помогая колесам. За ними сквозь заросли вдоль берега, ломая ветки, продирался весь лагерь.По дороге я и Андрюшка сбивчиво рассказали, в чем дело, но никто нас толком не понял.Вот и «Марат»… Спокойно застыл над водой конец перископа. На борту «Марата» сидит Галина, посасывает из кишки и горько плачет.– Где Вовка? – спросила Леля.– Тут… – указал Андрюшка под воду.– Сколько времени?– Да часа три уже.Леля побледнела.– Вовка, ты жив? – спросил я.– Жив, – со дна речного ответил Вовка и добавил: – Холодно!Ребята столпились у берега и, разинув рты, уставились на перископ.И тут началась спасательная работа.Пятеро лучших пловцов ныряли, стараясь подвести веревки под «Архимеда». Остальные тыкали в воду баграми, засучив штаны, бродили в воде и подавали тысячи советов. Стоял галдеж, как на птичьем дворе во время кормежки. Наконец нашим водолазам удалось подцепить веревками корму и нос подводной лодки. Они выбрались на берег продрогшие, измученные, но очень гордые.Ребята посильнее принялись тянуть веревки вверх. Смолкли крики. Наступила полная тишина. Человек восемьдесят смотрели, как подымается из воды труба перископа. И когда наконец появился зеленый верх «Архимеда», такое раздалось «ура», что казалось, солнце подпрыгнуло.Потом снова наступила тишина. Крышка люка на подводной лодке шевельнулась и открылась. Из отверстия высунулась сначала одна нога, потом другая, затем медленно появилась Вовкина спина, затем плечи и голова.Изобретатель был бледен и лязгал зубами от холода, но важности у него хватило бы на двадцать капитанов Немо.Вовка срочно был доставлен в лагерь. Там его переодели и стали согревать чаем. Мы в это время чувствовали себя очень скверно. Леля, проходя мимо, так на нас посматривала, что мы поняли: будет крупный разговор.Огромная толпа ребят окружила Вовку, пока он пил чай, глазела на него и засыпала вопросами:– Сколько времени ты строил свою лодку?– А как ты ее рассчитывал?– Никак. Построил, да и все.– Ты, значит, ошибся в расчете, и потому она затонула. Да?– Ну конечно, не рассчитал! – сказал кто-то из старших ребят. – Не рассчитал соотношения между весом лодки и ее объемом.К Вовке протиснулся маленький Буся Кацман и прижался носом к краю стола:– А что, Архимед – это рыба такая?Изобретатель презрительно взглянул на него, отхлебнул из кружки чаю, прожевал кусок хлеба и только тогда ответил:– «Рыба»! Чудак ты! Это полководец!Вот все, что я могу рассказать об «Архимеде» Вовки Грушина.«Феодал» ДимкаБольшие, чисто вымытые окна школьной читальни были открыты. Тянул мягкий, пахнущий сырой землей ветерок, и цветы в горшках на подоконниках, всю зиму простоявшие неподвижно, теперь шевелили листочками.За одним из столиков, под широким солнечным лучом, сидели трое учкомовцев, за другим – провинившийся Димка Рожков и пострадавшая Нюся Беленькая.Оба маленькие, худощавые, коротконосые, они сидели на разных концах стола и с каменными лицами дожидались начала заседания. На лбу у Нюси

Ну, сначала пойдет пехота. Это те мои мужчины, которые меня «выбегали». Долго за мной волочились, но я им дала.

Потом – тяжелая бронетехника. Те, которые перли, как танки, даже когда я говорила им «нет».

Потом, значит, реактивные истребители. Только что был тут – и вот его уже нет, потерялся где-то на просторах.

Следом, наверное, подводные войска. Смотрят на меня из перископа, но на сушу вылезти не рискуют.

И только потом – скорострельная артиллерия. Много и часто!

Уважаю таких!

Сотен наших ребят! Пусть это будет им хоть малой платой. Ошиблись, ну бывает! Если во Вьетнаме идет настоящая война - то уж точно, никакого серьезного наказания не последует. Максимум, легкое порицание - переживем. Зато на сердце радость - что наконец заставили советских заплатить. И Москва тоже проглотит - или только им можно безнаказанно убивать американцев? Контр-адмирал еще не знал о своей главной ошибке. Великий адмирал Хэллси (истинно великий, раз своим талантом вытянул для США первые, самые тяжелые полгода Тихоокеанской войны - когда у Японии был подавляющий перевес в силах), говоря про агрессивность, имел в виду, что это лишь необходимое качество, требующее в дополнение к себе, правильную оценку ситуации и выбор решения. В данном случае было фатальным, что "Иртыш" был здесь в море не один. На глубине в сто двадцать метров параллельным курсом с разведчиком ходила атомарина. Раньше этим тактическим приемом пользовались дизельные лодки - длительный переход в сопровождении плавбазы, с которой можно дозаправиться, на борту которой можно и отдохнуть, и даже сводить экипаж в баню. Атомные лодки уже не нуждались в дозаправке в море, и имели намного более комфортные условия - но оставалась проблема связи, архиважная именно в угрожаемый период, на грани войны. Всплывать даже под перископ, выставив антенну, было чревато - в свете того, что американская ПЛО была основана на отличном взаимодействии с авиацией, имеющей на вооружении не только бомбы, но и самонаводящиеся акустические торпеды ФИДО - сброс по месту обнаружения перископа, для немецкой или японской лодки означал почти верную смерть. Сверхдлинноволновые передатчики (вроде немецкого "Голиафа") позволяли работать с

Мире) сумела сломать хребет немецким и японским подводникам. Проблема были лишь в том, что дизельные лодки были "ныряющими" а не подводными, "крокодилами" а не "акулами", имея под водой ход буквально как у гребной шлюпки (три-четыре узла), можно и десять, на один час, полностью разрядив батарею - а потому должны были часто всплывать и находиться на поверхности намного больше, чем под водой. Оттого, авиация в борьбе с ними была очень эффективна - держать под контролем обширную площадь, при обнаружении (а самые последние радары могли засечь даже головку перископа) если не успеть сбросить ФИДО, то вызвать корабельную группу, а до ее прихода в район буквально не давать лодке высунуться, брать измором, пока там в железном гробу задыхаться не начнут. Самолеты обнаруживали, корабли добивали - эта отлаженная схема в конце той великой войны работала безотказно. Но она была бесполезна против атомарин! Если конечно, та сама не подставится, не вылезет под перископ, когда самолет рядом. Однако бесперископные атаки (по акустике) еще в ту же войну уже применяли подводники Северного Флота, причем обычными торпедами без самонаведения. А адмирал Лазарев учил этому методу - как основному. И еще одно обстоятельство. Теоретически, гидролокаторы эсминцев могли обеспечить непрерывный круговой обзор. На практике же (когда враг еще не обнаружен) так не поступали, сберегая ресурс ценных электронных приборов. Так что эсминцы лишь слушали - и только дежурный в дивизионе работал в активном поиске. Или же локаторы включались периодически, на короткое время. Но резиновое покрытие на корпусе "акулы" (еще один привет из будущего) сильно ослабляло отраженный сигнал. Так что даже прорыв

Порвет, - кивнула вторая половинка. Кронштейн нацепил схему на крюк, вытащил изо рта болт и нацелился воткнуть его Сморкалке в глаз. - Ты, чучело, когда режешь проход прежде поинтересуйся, что за канистра под тобой жидкий грунт хлебает! Ага? - Ага! - зажмурился Сморкалка. - А лежит под тобой Ее Императорского Высочества Флагманский Ракетоносец "Проныра". Усек? - Сморкалка кивнул. Кронштейн потребовал: - Повтори! - Пгоныга! - Полностью! - Иго Игегагоского Выгочегва Фгамагий Гагегоногец Пгоныга! - За такое произношение с тебя заживо шкуру содрать мало, - поморщился механик, но затем поинтересовался: - И чем знаменит Ее Императорского Высочества Флагманский Ракетоносец "Проныра"? Сморкалка гулко сглотнул. - А знаменит Ее Императорского Высочества Флагманский Ракетоносец "Проныра" водоизмещением. Он был самым большим дасбутом, пока не пошел в гноище, понял, чучело? - Таг тогно! - Боевая тревога! Дасбут к выходу в море приготовить! И что это по-твоему означает? - продолжил Кронштейн допрос с пристрастием. Но ответа дожидаться не стал. - А означает это, чучело, что Ее Императорского Высочества Флагманский Ракетоносец "Проныра" выдержит очень большое количество "глоток". Очень. Сечешь? - Сегу. - Тогда режь, - пожал механик плечами. Сворден отпустил Торпеду. Тот, отвесив Сморкалке оплеуху, мгновенно успокоился. Затем вместе с Двумя полосками ухватился за резак. Аппарат заурчал, погружаясь в корпус дабута. Сморкалка подтянул баллон с охладителем и принялся поливать раскаленную броню. Облака пара с шипением вырывались из отверстия. - Пошли, - сказал Кронштейн Свордену. - В другом месте переберемся. Через тамбур-шлюз они перешли в следующий отсек и спустились на среднюю палубу. Оттуда по узкому переходу переползли в другой дасбут. - Подняться на перископную глубину! - командовал Кронштейн. - Приготовится к поднятию перископа! Включить аварийное освещение! - источник команд флотского устава казался неистощимым. Для Свордена это тоже оставалось загадкой - откуда тот их выуживал. Как болты. Они продолжали погружаться. Отсек за отсеком, палуба за палубой, уровень за уровнем, "глотка" за "глоткой". Мир, сотворенный из мириад отработавших свой ресурс "дасбутов", все глубже заглатывал их. Кронштейн и Сворден шли бесконечными коридорами, открывая и закрывая люки, съезжали по перилам трапов, опускались по скобам и веревкам, шлепали по вонючим лужам гноища, в которых копошилась какая-то мерзость. Редкие встречные неприветливо кивали и продолжали свои