Порно даша и матвей

Мне все понятно. Я не сомневаюсь, что она будет хорошим старшим продавцом. — И, перестань называть меня этим идиотским, уменьшительным именем. Меня зовут Матвеем или Матвеем Кузьмичом. Понятно? — Извини, Матю... , Матвей Кузьмич. Я, немного расслабилась, забылась. — Ты неисправима, Валя, но как любовница, ты великолепная, вне конкуренции, женщина. Я, обожаю тебя. Тащусь от тебя. Кажется так, сейчас говорят молодые? — Я, тоже от тебя тащусь Матвей.Сжимая ее упитанный зад, Матвей Кузьмич, с видимым наслаждением вбивал в нее член. Подтирая половую щель, Лена хотела надеть трусы, но он задержал ее руки. — Подожди, Леночка, не спеши, я хочу тебя еще раз. — Зацепила тебя красивая девушка? — Насмешливо спросила Валентина. — Зацепила. Она тоже нравится мне. Леночка, ты не будешь против того, что я буду приглашать тебя, чаще других? Вот, Валюше, как ты заметила, это нравится. — Теперь уже не буду сопротивляться, Матвей Кузьмич. Вы тоже нравитесь мне. — У нее славная фигурка и красивые бедра. Вкусная, аппетитная девочка, — прикрыв затуманенные похотью глаза, едва слышно пробормотала Валентина. — Да и ты, тоже баба ничего. Сочная, аппетитная. Главное, очень пылкая в любви, — заметил Матвей. — Знаешь Матвей, честно говоря, мне не хватает мужа. Позвал бы ты меня замуж, я охотно пошла за тебя, даже совершенно не задумываясь. И не только из-за того, что ты богат, а за твои прекрасные мужские достоинства. Леночка, и то призналась, что ты нравишься ей. — Извини, меня Валюша. Но, мне лучше быть холостяком. Я не хочу, чтобы став моей женой, ты ревновала меня к своим коллегам. Ты и в роли возлюбленной женщины, тоже очень неплоха. — Иди ко мне Леночка.Обняв Лену, он положил ее на диван и раздвинув ее ноги, засунул член в ее возбужденную щель. Издав стон блаженства, она подумала, что ее новый сожитель Андрей, теряет для нее всякий интерес. Как мужчина, он не идет ни в какое сравнение с Матвеем. — Ну, как он тебе Леночка? Понравился? — Развешивая сахар, тихо спросила подруга Даша. — Очень понравился. Ты знаешь, только что, он назначил меня старшим продавцом. Валентина похвалила меня, и он сказал ей, что заменит мною Надежду Сергеевну.Оглянувшись на властно распоряжающуюся продавцами, ничего не подозревающую о своем смещении Надежду Сергеевну, подруга спросила: — «А ее потом, куда денут?» — Уволят, вообще. — Доворовалась, значит, Надежда. Поделом ей. — Аристархова! Голубева! Кончайте базар! Работайте! — Да пошла ты на хер, Надя! Иди, командуй в другом месте! — Неожиданно огрызнулась обычно тихая, молчаливая

... и кой черт её дернул сократить путь, нырнуть пусть и с плохонько, но освещенной улочки в густую тень двориков. В этот час, когда спали, наверное, все обитатели города, за исключением немногочисленных представителей «ночных профессий», и тишина обволакивала темные громады многоэтажных домов, звук её шагов хорошо был слышен в длинном и узком проходном дворе. И вот на этот самый шум и откликнулись явно вышедшие на «ночную охоту» парнишки лет шестнадцати, шумным матерком заявляющие о своей исключительности, дикой стаей появившиеся на углу. Её силуэт, темный на фоне светлых, недавно выкрашенных под «слоновую кость» стен ближайшего дома, разглядели сразу, заговорили еще громче, подбадривая себя и друг друга в ночной тишине нелепыми выкриками, неестественным смехом и, конечно, полудружескими тычками под ребра.

Одинокая девушка не стала ждать их глупых окриков и бестолковых бранных слов в свой адрес, только постаралась шагать, как можно тише и быстрее, хоть это и не имело уже никакого значения. Мальчишки, наливаясь азартом, спешили за ней. Срываясь на бег и мысленно проклиная себя за желание сэкономить минутки, она выскочила через гулкую, высокую арку к застроенному гаражами пустырю. Здесь, в дивном лабиринте старых самопальных жестяных, кирпичных и бетонных «домиков» для автомобилей, можно было легко затеряться, если бы не проклятая предательская тишина. Даже осторожные шаги на засыпанных мелким гравием дорожках шуршали в ночи оглушительно, а что уж говорить про бег... Но, впрочем, шансы еще были. Достаточно добежать до дальнего, слабо освещенного маленького перекрестка, от которого в разные стороны отходили аж четыре дорожки, как мальчишки, наверняка, растеряются, угадывая, какой путь выбрала их возможная жертва, затормозят, а то и вовсе бросят преследование, посчитав, что ночная беготня между гаражами не похожа на развлечение для настоящих мужчин, которыми они считали себя.

Беглянка успела порадоваться, что уходила от клиента не торопясь и не поленилась переодеться, все-таки бегать в брюках и тяжелых высоких ботинках удобнее, чем в мини-юбке и на высоченных каблуках, уложенных еще в чужой квартире в просторную сумку. Устремившись со всех ног к перекрестку, она успела заметить, как, будто живая, колыхнулась, выгнулась густая тень в промежутке между двумя гаражами. Но в этот же момент позади раздался сбивчивый, шуршащий по гравию топот десятка ног... «Опоздала... » — испуганно подумала беглянка, уже достигнув стенки гаража и замирая под жестяным плафоном слабосильной лампочки. А полдюжины мальчишек притормаживали свой разухабистый бег, понимая, что жертва никуда не денется, а если и попробует бежать дальше, то догнать её теперь не составит труда. «Как глупо, стоять вот так и просто ждать своей участи», — подумала она. Почему-то и в мыслях не было добраться до газового баллончика, предусмотрительно вложенного в кармашек сумки. Или до длинной и острой пилочки для ногтей, которая по ночному времени и тусклому освещению вполне могла выглядеть, как стилет. Беглянка понимала, что такие вот средства защиты хороши лишь при встрече один на один с изрядно пьяненьким придурком, решившим немножко поиграться с припозднившейся девушкой, просто пользуясь случаем, без какого-то предварительного умысла. Да так оно и было с ней пару раз, когда достаточно оказалось просто пшикнуть в лицо перцовкой и, развернувшись, бежать со всех ног, пока мужчина не пришел в себя от неожиданного отпора.

Но против дикой стаи разгоряченных погоней парней не помогло бы ни одно из её подручных средств. «Пистолет... — как-то уныло подумала беглянка. — Кто-то же из девчонок хвастался, что её постоянный клиент торгует огнестрелом... » Но это уже были мысли обреченной. Деваться было некуда, разве что волшебным образом испариться с места события, и она просто стояла, прислонившись спиной к холодной грязноватой стенке гаража. И не заметила, как вновь колыхнулась, оживая, тень в узком проходе-щели...

Он вышел на пару шагов вперед и остановился вполоборота от нее, лицом к набегающим мальчишкам. Невысокий, стройный, но не накаченный, как было сейчас модно среди молодежи, на первый взгляд — лет тридцати пяти, а то и постарше. Обострившееся в момент опасности внимание к мелочам позволило ей отметить удивительную природную смуглость и гладкость его лица, роскошные, крупные кольца длинных, иссиня-черных волос, а в то мгновение, когда он на секунду обернулся, глянув на нее через плечо — разноцветье глаз. Один из них сиял голубоватым мерцающим холодом далеких, едва видимых в городе звезд, второй же светился теплом желтоватого, табачного цвета. Черная кожаная куртка-косуха, такие же довольно узкие брюки и узконосые, на заметном каблуке полусапожки, украшенные металлическими бляхами: ни дать, ни взять — рокер-байкер, неожиданно оказавшийся в эту ночь между гаражами без мотоцикла и гитары. Он стоял спокойно, даже чуть расслабленно, и за те мгновения, пока мальчишки подбегали к ним, ей как-то невольно передалась малая часть его спокойствия. Мысли перестали метаться в голове, подобно попавшим в ловушку зверькам, дыхание, сбитое бегом, чуток успокоилось и выровнялось...

А подбежавшие парни уже обступали их привычным полукругом. И выглядели они ничуть не слабее неожиданно появившегося мужчины, а некоторые были и на голову повыше и пошире в плечах, чем он. Но, слегка смущенные неожиданным появлением совершенно лишнего здесь незнакомца, мальчишки не спешили атаковать, постепенно восстанавливая дыхание после короткого забега. А через полминуты самый крайний из них, зашедший, было, далеко влево от ставшего неожиданным препятствием рокера, проговорил ломающимся, громким баском: «Ты бы шел своей дорогой, дядя, а мы тут уж сами как-нибудь... » Остальные одобрительно гоготнули, поддерживая почин самого говорливого члена стаи. А девушка в ту же секунду поняла, что мальчишка хочет, чтобы незнакомец отвлекся от центровых персонажей, обратил внимание на него, отвечая или даже просто скосив глаза. И этого будет вполне достаточно для начала атаки.

Но незнакомец на простенькую уловку не поддался, скорее всего просто не обратил внимания на слова парнишки. Он был на удивление сосредоточен, будто в уме высчитывал сложную математическую задачу или играл шахматную партию вслепую. Беглянка не успела ничего подумать про странное поведение незнакомца, как вдруг прямо в голове её зазвучал гулкий, безжизненный, нечеловеческий голос: «Уходите... »

Она заметила, как что-то в лице рокера начало неуловимо меняться. Из-под верхней губы показались белоснежные клыки, само лицо вдруг стало вытягиваться вперед, превращаясь в звериную морду... губы его приоткрылись... и между гаражами повис полный угрозы и внутренней силы рык недовольного и могучего хищника...

Что увидели и услышали мальчишки, беглянка, конечно, не знала, но, похоже было, что им привиделось и прислышалось нечто более страшное и неотвратимое. Согнув спины, пытаясь, все еще стоя на ногах, прижаться к земле, они тихонечко, совсем по-щенячьи, взвизгивали и шаг за шагом отступали от блеклого светового пятна, внутри которого стояли девушка и незнакомец. А потом будто пеленой заволокло глаза на долю секунды, а когда она, сморгнув, прогнала пелену, мальчишек уже не было, только едва слышный топот затихал в отдалении... И на несколько минут в лабиринте гаражей воцарилась оглушительная тишина.

«Ты — оборотень? » — спросила в растерянности спасенная, даже не подумав, что сперва стоило бы поблагодарить человека, ну, или не человека, за свое избавление от встречи со стаей хулиганов.

Незнакомец засмеялся и легко, будто танцуя, повернулся к ней. «Оборотней не бывает, девушка, — сказал он. — Это все сказки... »

— Но я же сама видела... — запротестовала, было, она.

— Они тоже видели, — согласился незнакомец. — Видели то, что я им показал... цыганский гипноз.

И он легонько пожал плечами, будто недоумевая, как можно не понимать таких простых вещей.

— Меня зовут... — незнакомец на долю секунды задержался, будто выбирая себе имя из полусотни предложенных услужливой памятью вариантов: — ... Матвей.

— А я Марго, — в ответ сообщила девушка. — Вообще-то, Даша, а Марго так, для клиентов... спасибо тебе, а то бы с этими... да и вообще...

Она не нашла слов, чтобы продолжить выражение благодарности, но Матвей, похоже, и не ждал их. Он шагнул поближе, внимательно, но без малейшей брезгливости, как обычно бывает у мужчин, узнавших про древнейшую профессию женщины, оглядел Дашу разноцветными глазами.

— Не похоже, чтоб ты каждую ночь здесь гуляла, — констатировал он.

— Так и не гуляю, — согласилась Марго. — Просто задержалась у одного... он постоянник, не хотелось обижать, да и человек хороший, а так я — только днем, да еще вечерком если немного...

Она легко болтала, стараясь выплеснуть в пустых, необязательных словах остатки нервного напряжения, почему-то при этом совершенно не опасаясь Матвея, будто бы и не видела собственными глазами всего несколько минут назад трусливо удирающих, насмерть перепуганных зверенышей из дикой стаи.

— Пойдем, Даша-Марго, — предложил Матвей, уверенно беря девушку сильной рукой за локоть. — Провожу тебя, а то, небось, опять в какие-нибудь приключения влипнешь... раз не ночная ты бабочка, а дневная... да и беда, она, знаешь, не приходит одна...

— Пойдем, — обрадовано кивнула Даша. — Тут недалеко совсем, я просто дорогу хотела сократить, днем-то здесь удобнее ходить, чем вокруг по улице...

... Даша не соврала, хоть частенько это делала и безо всякой цели, просто приукрашивая себя и окружающую действительность, до маленькой, тесной «однушки», в которой она жила, было едва ли пять-семь минут неторопливого ходу.

— Это мы вдвоем с подругой снимаем, — продолжала тарахтеть девушка, едва переступив порог квартирки; она, не умолкая, говорила всю дорогу, притихнув только в подъезде, чтобы не потревожить бдительных соседей, частенько отслеживающих и её, и подруги прибытие домой, а потом с удовольствием обменивающихся собранной информацией между собой. — Таньча сейчас работает, ну, она обычно в ночь, а я — днем, так проще, чтоб не мешать друг другу... ты проходи, проходи...

Но Матвей и без особого приглашения не стал задерживаться у двери, мимолетом заглянув в квадратную комнатку, загроможденную широкой кроватью, накрытой рыжевато-буром, клетчатым пледом, шкафом, трюмо и старинной, китайской ширмой с изображением драконов. На трюмо, перед зеркалом, между баночками с кремом, флаконами духов, лака для ногтей и другими чисто женскими аксессуарами валялись красные узенькие трусики и несколько упаковок презервативов.

— Давай на кухню, — пригласила Даша, — хотя бы чаю тебе налью... ты не думай, мы сюда клиентов не водим, ну, разве что — иногда, или с кем не за деньги... да и то — раз в год по обещанию... иначе — соседи совсем со свету сживут, они и так на нас косятся, что часто выпивши возвращаемся... А как не пить, если угощают? Да и с хорошими людьми всегда приятно... Погоди, я сейчас...

Она быстро прошла в комнатку, к стоящему на маленькой тумбочке возле кровати телефону, послушала несколько секунд долгий гудок в трубке, вздохнула и набрала хорошо знакомый номер. «Тамара?... У меня все нормально, домой вернулась... нет, сегодня больше никуда... давай — завтра? А то у меня на обратном пути такое приключение выскочило, что теперь и выходить на улицу неохота... завтра расскажу... ладно... отдыхать буду... а деньги тебе завтра — это верняк... хорошо, позвоню, как всегда... »

В тесной кухоньке — едва развернуться двоим — Даша усадила все еще стоящего гостя к столику, а сама споро, ловко установила на маленькую газовую плиту чайник, вытащила из холодильника сыр и простенькую вареную колбасу, тонко нарезанный, но уже слегка заветренный лимон на блюдечке и едва початую бутылку коньяка.

— Будешь? — на всякий случай спросила она Матвея, тряхнув бутылкой. — Надо же расслабиться после такого...

Матвей кивнул без слов. Он уже ощущал себя не спасителем девушки от веселящейся компании хулиганов, а немного вещью, попавшей в этот дом с вполне определенной целью — быть отблагодаренным. А благодарить иначе, чем своим телом, Марго-Даша не умела, да и не представляла себе иной формы благодарности от женщины мужчине.

После первой же рюмочки благородного напитка, как оказалось подаренного Марго кем-то из благодарных клиентов, девушка поплыла в волнах легкой эйфории и начала болтать еще активнее, хотя по началу казалось, что выдерживать такой темп долго не в человеческих силах. Но рассказы о профессиональных приключениях перемежались воспоминаниями о ранней юности, танцевальных вечерах, первых, вторых и последующих мальчиках, потом снова вспоминались к месту и не к месту грубые и добрые мужчины; алчные, озабоченные только деньгами и шмотками подружки; нахальные таксисты, норовящие получить за проезд натурой; любопытные не по чину соседи; туповатые и дотошные полицейские...

Гость не успевал, да особо и не стремился и слова вставить в бесконечный, казалось бы, монолог девушки, но временами поглядывал незаметно на висящие на стене часы, отмечая про себя: пятнадцать минут, полчаса, тридцать пять, сорок, сорок пять... Постепенно с каждой последующей рюмкой Даша пьянела все больше и больше, но держалась при этом молодцом, видно, сказывалась привычка пить с мужчинами наравне, не забывая о предстоящих профессиональных обязанностях. Так и сейчас, она неожиданно, но как-то к месту и во время вдруг сказала Матвею:

— Там, в ванной, полотенце, которое на трубе, возьми, ладно? Оно чистое, просто сушилось там, ты не думай...

— Я еще не успел ничего не подумать, — усмехнулся мужчина, поднимаясь из-за стола.

На него коньяк и последовавший за ним ликер, казалось, не произвели никакого действия. Гость держался прямо и уверенно, движения его были точны и аккуратны. А вот Дашка-Марго, вставая вслед за ним, едва не опрокинул хиленький, неустойчивый столик, засмеялась над своей пьяной неуклюжестью и поспешила в комнату, надо же как следует приготовиться...

Когда Матвей, держа в руках брюки, рубашку и полусапожки, вошел в комнатку, девушка встретила его переодетая в легонький, почти невесомый, соблазнительно короткий халатик, под которым угадывалось такое же соблазнительное, эротичное белье. «Бросай всё, — кивнула она в сторону одинокого стула. — Утром разберемся, а сейчас... » Она легонько толкнула освободившегося от ноши Матвея к кровати, укладывая на спину, и неуловимым движением сбросила с плеч халатик, демонстрируя гостю молодое красивое тело, изящный белоснежный бюстгальтер, узенькие трусики и белые же, в тон всему остальному, чулочки на резинке. «Ах, да... » — спохватилась она, шагнув в сторону и нажав клавишу на громоздком, старом магнитофоне. С шорохом и легким потрескиванием в динамике негромко разлилась по комнате спокойная, ритмичная музыка...

Начав профессионально с сосков на груди мужчины, Даша, потихоньку превращаясь в Марго, прошлась язычком по животу и лобку, скользнула ниже, мимо вздыбившегося в готовности члена, поласкала длинными нежными касаниями мошонку. Вернувшись к «главному блюду», прошлась неторопливо по стволу, смачно чмокнула залупу и моментально поглотила её горячим влажным ртом, задвигалась ритмично вверх-вниз, в процессе слегка оттягивая ласковыми пальчиками крайнюю плоть... Отвлеклась на секунду, повернувшись спиной к Матвею, шепнула: «Расстегни» и тут же, извернувшись, зажала член между упругими и мягкими грудями...

Через несколько минут, прерывая оральные ласки, оставшаяся в одних чулочках Марго поднялась с постели и, шагнув к трюмо, замерла вдруг, слегка задумавшись:

— А может, без этого? Ты как, если без резинки? Я-то чистая, не волнуйся... давай, а?

— Давай, — согласился Матвей, ему не грозили никакие человеческие болезни, а его недуги, даже страдай он чем-то, не могли передаться человеческой женщине.

— Хорошо-то как... — пробормотала Дашка, возвращаясь в постель...

Она оседлала мужчину, привычно сунув в себя новый средних, казалось бы, размеров член, но он вдруг как будто вырос и раздался в стороны во влагалище, заполняя все свободное пространство... Коснулся сильно и нежно ребристых стенок и — понеслись древние, как само человечество, движения... Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз...

Ей давно не было так хорошо и спокойно с мужчиной; клиенты, конечно, исключались из этого определения, ибо — работа это работа, хотя и приходилось с большинством из них изображать, а иной раз и в самом деле получать постельное удовольствие. Но тут оказалось, что Матвей не только отважный распугиватель ночных хулиганов, но и просто-таки неутомимый любовник.

Меняя ритм, темп, изредка и позы, он, будто автомат, продолжал скользить в дашкином лоне упругим и горячим своим стержнем. Но ничего механического, отстраненного не было в этих движениях, напротив, присутствовала некая утонченная, звериная страсть, сдерживаемая мужчиной до поры до времени под маской нежности и заботы об удовольствии партнерши. Все чаще и чаще Матвей вдавливал своим телом лежащую на животе партнершу к постели, ставил девушку на четвереньки, или пристраивался у нее за спиной, лежа на боку, плотно прижимаясь своей грудью к её спине, неутомимо двигая и двигая бедрами, перекатывая между крепкими пальцами отвердевшие от возбуждения соски, опуская руки ниже, касаясь легкими движениями клитора...

Возбуждение от бесшабашного, такого замечательного и страстного, неожиданно показавшегося таким откровенно развратным соития туманило сознание не хуже выпитого недавно коньяка и ликера, но только одна мысль раз за разом упрямо проскакивала в обалдевшей головке девушки: «Почему же он все время оказывается сзади? Только чуть-чуть я успела поскакать сверху, а потом... » Но и это причудливое наблюдение тут же обрывалось, смытое волной шального оргазма... Пожалуй, так часто и легко Даша не кончала ни с кем из своих мужчин.

Будь она не так пьяна, не так возбуждена быстрыми, неутомимыми движениями партнера, то может быть и заметила бы, что ни капли пота не выступило на теле Матвея... И все равно она не успела осознать, как внутри влагалища вдруг начал раздуваться жесткий, тугой шар, как бесконечная струя семени разлилась, затопив, казалось, все её существо... а на спину между лопатками вдруг закапала горячая, обжигающая слюна зверя...

А потом была неожиданная острая и пронзительная боль пониже затылка и отвратительный хруст перекушенных шейных позвонков...

И кой черт её дернул сократить путь, нырнуть пусть и с плохонько, но освещенной улочки в густую тень двориков. В этот час, когда спали, наверное, все обитатели города, за исключением немногочисленных представителей «ночных профессий», и тишина обволакивала темные громады многоэтажных домов, звук её шагов хорошо был слышен в длинном и узком проходном дворе. И вот на этот самый шум и откликнулись явно вышедшие на «ночную охоту» парнишки лет шестнадцати, шумным матерком заявляющие о своей исключительности, дикой стаей появившиеся на углу. Её силуэт, темный на фоне светлых, недавно выкрашенных под «слоновую кость» стен ближайшего дома, разглядели сразу, заговорили еще громче, подбадривая себя и друг друга в ночной тишине нелепыми выкриками, неестественным смехом и, конечно, полудружескими тычками под ребра.

Одинокая девушка не стала ждать их глупых окриков и бестолковых бранных слов в свой адрес, только постаралась шагать, как можно тише и быстрее, хоть это и не имело уже никакого значения. Мальчишки, наливаясь азартом, спешили за ней. Срываясь на бег и мысленно проклиная себя за желание сэкономить минутки, она выскочила через гулкую, высокую арку к застроенному гаражами пустырю. Здесь, в дивном лабиринте старых самопальных жестяных, кирпичных и бетонных «домиков» для автомобилей, можно было легко затеряться, если бы не проклятая предательская тишина. Даже осторожные шаги на засыпанных мелким гравием дорожках шуршали в ночи оглушительно, а что уж говорить про бег… Но, впрочем, шансы еще были. Достаточно добежать до дальнего, слабо освещенного маленького перекрестка, от которого в разные стороны отходили аж четыре дорожки, как мальчишки, наверняка, растеряются, угадывая, какой путь выбрала их возможная жертва, затормозят, а то и вовсе бросят преследование, посчитав, что ночная беготня между гаражами не похожа на развлечение для настоящих мужчин, которыми они считали себя.

Беглянка успела порадоваться, что уходила от клиента не торопясь и не поленилась переодеться, все-таки бегать в брюках и тяжелых высоких ботинках удобнее, чем в мини-юбке и на высоченных каблуках, уложенных еще в чужой квартире в просторную сумку. Устремившись со всех ног к перекрестку, она успела заметить, как, будто живая, колыхнулась, выгнулась густая тень в промежутке между двумя гаражами. Но в этот же момент позади раздался сбивчивый, шуршащий по гравию топот десятка ног… «Опоздала…» — испуганно подумала беглянка, уже достигнув стенки гаража и замирая под жестяным плафоном слабосильной лампочки. А полдюжины мальчишек притормаживали свой разухабистый бег, понимая, что жертва никуда не денется, а если и попробует бежать дальше, то догнать её теперь не составит труда. «Как глупо, стоять вот так и просто ждать своей участи», — подумала она. Почему-то и в мыслях не было добраться до газового баллончика, предусмотрительно вложенного в кармашек сумки. Или до длинной и острой пилочки для ногтей, которая по ночному времени и тусклому освещению вполне могла выглядеть, как стилет. Беглянка понимала, что такие вот средства защиты хороши лишь при встрече один на один с изрядно пьяненьким придурком, решившим немножко поиграться с припозднившейся девушкой, просто пользуясь случаем, без какого-то предварительного умысла. Да так оно и было с ней пару раз, когда достаточно оказалось просто пшикнуть в лицо перцовкой и, развернувшись, бежать со всех ног, пока мужчина не пришел в себя от неожиданного отпора.

Но против дикой стаи разгоряченных погоней подростков не помогло бы ни одно из её подручных средств. «Пистолет… — как-то уныло подумала беглянка. — Кто-то же из девчонок хвастался, что её постоянный клиент торгует огнестрелом…» Но это уже были мысли обреченной. Деваться было некуда, разве что волшебным образом испариться с места события, и она просто стояла, прислонившись спиной к холодной грязноватой стенке гаража. И не заметила, как вновь колыхнулась, оживая, тень в узком проходе-щели…

Он вышел на пару шагов вперед и остановился вполоборота от нее, лицом к набегающим мальчишкам. Невысокий, стройный, но не накаченный, как было сейчас модно среди молодежи, на первый взгляд — лет тридцати пяти, а то и постарше. Обострившееся в момент опасности внимание к мелочам позволило ей отметить удивительную природную смуглость и гладкость его лица, роскошные, крупные кольца длинных, иссиня-черных волос, а в то мгновение, когда он на секунду обернулся, глянув на нее через плечо — разноцветье глаз. Один из них сиял голубоватым мерцающим холодом далеких, едва видимых в городе звезд, второй же светился теплом желтоватого, табачного цвета. Черная кожаная куртка-косуха, такие же довольно узкие брюки и узконосые, на заметном каблуке полусапожки, украшенные металлическими бляхами: ни дать, ни взять — рокер-байкер, неожиданно оказавшийся в эту ночь между гаражами без мотоцикла и гитары. Он стоял спокойно, даже чуть расслабленно, и за те мгновения, пока мальчишки подбегали к ним, ей как-то невольно передалась малая часть его спокойствия. Мысли перестали метаться в голове, подобно попавшим в ловушку зверькам, дыхание, сбитое бегом, чуток успокоилось и выровнялось…

А подбежавшие парни уже обступали их привычным полукругом. И выглядели они ничуть не слабее неожиданно появившегося мужчины, а некоторые были и на голову повыше и пошире в плечах, чем он. Но, слегка смущенные неожиданным появлением совершенно лишнего здесь незнакомца, мальчишки не спешили атаковать, постепенно восстанавливая дыхание после короткого забега. А через полминуты самый крайний из них, зашедший, было, далеко влево от ставшего неожиданным препятствием рокера, проговорил ломающимся, громким баском: «Ты бы шел своей дорогой, дядя, а мы тут уж сами как-нибудь…» Остальные одобрительно гоготнули, поддерживая почин самого говорливого члена стаи. А девушка в ту же секунду поняла, что мальчишка хочет, чтобы незнакомец отвлекся от центровых персонажей, обратил внимание на него, отвечая или даже просто скосив глаза. И этого будет вполне достаточно для начала атаки.

Но незнакомец на простенькую уловку не поддался, скорее всего просто не обратил внимания на слова парнишки. Он был на удивление сосредоточен, будто в уме высчитывал сложную математическую задачу или играл шахматную партию вслепую. Беглянка не успела ничего подумать про странное поведение незнакомца, как вдруг прямо в голове её зазвучал гулкий, безжизненный, нечеловеческий голос: «Уходите…»

Она заметила, как что-то в лице рокера начало неуловимо меняться. Из-под верхней губы показались белоснежные клыки, само лицо вдруг стало вытягиваться вперед, превращаясь в звериную морду… губы его приоткрылись… и между гаражами повис полный угрозы и внутренней силы рык недовольного и могучего хищника…

Что увидели и услышали мальчишки, беглянка, конечно, не знала, но, похоже было, что им привиделось и прислышалось нечто более страшное и неотвратимое. Согнув спины, пытаясь, все еще стоя на ногах, прижаться к земле, они тихонечко, совсем по-щенячьи, взвизгивали и шаг за шагом отступали от блеклого светового пятна, внутри которого стояли девушка и незнакомец. А потом будто пеленой заволокло глаза на долю секунды, а когда она, сморгнув, прогнала пелену, мальчишек уже не было, только едва слышный топот затихал в отдалении… И на несколько минут в лабиринте гаражей воцарилась оглушительная тишина.

«Ты — оборотень?» — спросила в растерянности спасенная, даже не подумав, что сперва стоило бы поблагодарить человека, ну, или не человека, за свое избавление от встречи со стаей подростков.

Незнакомец засмеялся и легко, будто танцуя, повернулся к ней. «Оборотней не бывает, девушка, — сказал он. — Это все сказки…»

— Но я же сама видела… — запротестовала, было, она.

— Они тоже видели, — согласился незнакомец. — Видели то, что я им показал… цыганский гипноз.

И он легонько пожал плечами, будто недоумевая, как можно не понимать таких простых вещей.

— Меня зовут… — незнакомец на долю секунды задержался, будто выбирая себе имя из полусотни предложенных услужливой памятью вариантов: — …Матвей.

— А я Марго, — в ответ сообщила девушка. — Вообще-то, Даша, а Марго так, для клиентов… спасибо тебе, а то бы с этими… да и вообще…

Она не нашла слов, чтобы продолжить выражение благодарности, но Матвей, похоже, и не ждал их. Он шагнул поближе, внимательно, но без малейшей брезгливости, как обычно бывает у мужчин, узнавших про древнейшую профессию женщины, оглядел Дашу разноцветными глазами.

— Не похоже, чтоб ты каждую ночь здесь гуляла, — констатировал он.

— Так и не гуляю, — согласилась Марго. — Просто задержалась у одного… он постоянник, не хотелось обижать, да и человек хороший, а так я — только днем, да еще вечерком если немного…

Она легко болтала, стараясь выплеснуть в пустых, необязательных словах остатки нервного напряжения, почему-то при этом совершенно не опасаясь Матвея, будто бы и не видела собственными глазами всего несколько минут назад трусливо удирающих, насмерть перепуганных зверенышей из дикой стаи.

— Пойдем, Даша-Марго, — предложил Матвей, уверенно беря девушку сильной рукой за локоть. — Провожу тебя, а то, небось, опять в какие-нибудь приключения влипнешь… раз не ночная ты бабочка, а дневная… да и беда, она, знаешь, не приходит одна…

— Пойдем, — обрадовано кивнула Даша. — Тут недалеко совсем, я просто дорогу хотела сократить, днем-то здесь удобнее ходить, чем вокруг по улице…

… Даша не соврала, хоть частенько это делала и безо всякой цели, просто приукрашивая себя и окружающую действительность, до маленькой, тесной «однушки», в которой она жила, было едва ли пять-семь минут неторопливого ходу.

— Это мы вдвоем с подругой снимаем, — продолжала тарахтеть девушка, едва переступив порог квартирки; она, не умолкая, говорила всю дорогу, притихнув только в подъезде, чтобы не потревожить бдительных соседей, частенько отслеживающих и её, и подруги прибытие домой, а потом с удовольствием обменивающихся собранной информацией между собой. — Таньча сейчас работает, ну, она обычно в ночь, а я — днем, так проще, чтоб не мешать друг другу… ты проходи, проходи…

Но Матвей и без особого приглашения не стал задерживаться у двери, мимолетом заглянув в квадратную комнатку, загроможденную широкой кроватью, накрытой рыжевато-буром, клетчатым пледом, шкафом, трюмо и старинной, китайской ширмой с изображением драконов. На трюмо, перед зеркалом, между баночками с кремом, флаконами духов, лака для ногтей и другими чисто женскими аксессуарами валялись красные узенькие трусики и несколько упаковок презервативов.

— Давай на кухню, — пригласила Даша, — хотя бы чаю тебе налью… ты не думай, мы сюда клиентов не водим, ну, разве что — иногда, или с кем не за деньги… да и то — раз в год по обещанию… иначе — соседи совсем со свету сживут, они и так на нас косятся, что часто выпивши возвращаемся… А как не пить, если угощают? Да и с хорошими людьми всегда приятно… Погоди, я сейчас…

Она быстро прошла в комнатку, к стоящему на маленькой тумбочке возле кровати телефону, послушала несколько секунд долгий гудок в трубке, вздохнула и набрала хорошо знакомый номер. «Тамара?… У меня все нормально, домой вернулась… нет, сегодня больше никуда… давай — завтра? А то у меня на обратном пути такое приключение выскочило, что теперь и выходить на улицу неохота… завтра расскажу… ладно… отдыхать буду… а деньги тебе завтра — это верняк… хорошо, позвоню, как всегда…»

В тесной кухоньке — едва развернуться двоим — Даша усадила все еще стоящего гостя к столику, а сама споро, ловко установила на маленькую газовую плиту чайник, вытащила из холодильника сыр и простенькую вареную колбасу, тонко нарезанный, но уже слегка заветренный лимон на блюдечке и едва початую бутылку коньяка.

— Будешь? — на всякий случай спросила она Матвея, тряхнув бутылкой. — Надо же расслабиться после такого…

Матвей кивнул без слов. Он уже ощущал себя не спасителем девушки от веселящейся компании подростков-хулиганов, а немного вещью, попавшей в этот дом с вполне определенной целью — быть отблагодаренным. А благодарить иначе, чем своим телом, Марго-Даша не умела, да и не представляла себе иной формы благодарности от женщины мужчине.

После первой же рюмочки благородного напитка, как оказалось подаренного Марго кем-то из благодарных клиентов, девушка поплыла в волнах легкой эйфории и начала болтать еще активнее, хотя по началу казалось, что выдерживать такой темп долго не в человеческих силах. Но рассказы о профессиональных приключениях перемежались воспоминаниями о ранней юности, школьных танцевальных вечерах, первых, вторых и последующих мальчиках, потом снова вспоминались к месту и не к месту грубые и добрые мужчины; алчные, озабоченные только деньгами и шмотками подружки; нахальные таксисты, норовящие получить за проезд натурой; любопытные не по чину соседи; туповатые и дотошные полицейские…

Гость не успевал, да особо и не стремился и слова вставить в бесконечный, казалось бы, монолог девушки, но временами поглядывал незаметно на висящие на стене часы, отмечая про себя: пятнадцать минут, полчаса, тридцать пять, сорок, сорок пять… Постепенно с каждой последующей рюмкой Даша пьянела все больше и больше, но держалась при этом молодцом, видно, сказывалась привычка пить с мужчинами наравне, не забывая о предстоящих профессиональных обязанностях. Так и сейчас, она неожиданно, но как-то к месту и во время вдруг сказала Матвею:

— Там, в ванной, полотенце, которое на трубе, возьми, ладно? Оно чистое, просто сушилось там, ты не думай…

— Я еще не успел ничего не подумать, — усмехнулся мужчина, поднимаясь из-за стола.

На него коньяк и последовавший за ним ликер, казалось, не произвели никакого действия. Гость держался прямо и уверенно, движения его были точны и аккуратны. А вот Дашка-Марго, вставая вслед за ним, едва не опрокинул хиленький, неустойчивый столик, засмеялась над своей пьяной неуклюжестью и поспешила в комнату, надо же как следует приготовиться…

Когда Матвей, держа в руках брюки, рубашку и полусапожки, вошел в комнатку, девушка встретила его переодетая в легонький, почти невесомый, соблазнительно короткий халатик, под которым угадывалось такое же соблазнительное, эротичное белье. «Бросай всё, — кивнула она в сторону одинокого стула. — Утром разберемся, а сейчас…» Она легонько толкнула освободившегося от ноши Матвея к кровати, укладывая на спину, и неуловимым движением сбросила с плеч халатик, демонстрируя гостю молодое красивое тело, изящный белоснежный бюстгальтер, узенькие трусики и белые же, в тон всему остальному, чулочки на резинке. «Ах, да…» — спохватилась она, шагнув в сторону и нажав клавишу на громоздком, старом магнитофоне. С шорохом и легким потрескиванием в динамике негромко разлилась по комнате спокойная, ритмичная музыка…

Начав профессионально с сосков на груди мужчины, Даша, потихоньку превращаясь в Марго, прошлась язычком по животу и лобку, скользнула ниже, мимо вздыбившегося в готовности члена, поласкала длинными нежными касаниями мошонку. Вернувшись к «главному блюду», прошлась неторопливо по стволу, смачно чмокнула залупу и моментально поглотила её горячим влажным ртом, задвигалась ритмично вверх-вниз, в процессе слегка оттягивая ласковыми пальчиками крайнюю плоть… Отвлеклась на секунду, повернувшись спиной к Матвею, шепнула: «Расстегни» и тут же, извернувшись, зажала член между упругими и мягкими грудями…

Через несколько минут, прерывая оральные ласки, оставшаяся в одних чулочках Марго поднялась с постели и, шагнув к трюмо, замерла вдруг, слегка задумавшись:

— А может, без этого? Ты как, если без резинки? Я-то чистая, не волнуйся… давай, а?

— Давай, — согласился Матвей, ему не грозили никакие человеческие болезни, а его недуги, даже страдай он чем-то, не могли передаться человеческой женщине.

— Хорошо-то как… — пробормотала Дашка, возвращаясь в постель…

Она оседлала мужчину, привычно сунув в себя новый средних, казалось бы, размеров член, но он вдруг как будто вырос и раздался в стороны во влагалище, заполняя все свободное пространство… Коснулся сильно и нежно ребристых стенок и — понеслись древние, как само человечество, движения… Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз…

Ей давно не было так хорошо и спокойно с мужчиной; клиенты, конечно, исключались из этого определения, ибо — работа это работа, хотя и приходилось с большинством из них изображать, а иной раз и в самом деле получать постельное удовольствие. Но тут оказалось, что Матвей не только отважный распугиватель ночных хулиганов, но и просто-таки неутомимый любовник.

Меняя ритм, темп, изредка и позы, он, будто автомат, продолжал скользить в дашкином лоне упругим и горячим своим стержнем. Но ничего механического, отстраненного не было в этих движениях, напротив, присутствовала некая утонченная, звериная страсть, сдерживаемая мужчиной до поры до времени под маской нежности и заботы об удовольствии партнерши. Все чаще и чаще Матвей вдавливал своим телом лежащую на животе партнершу к постели, ставил девушку на четвереньки, или пристраивался у нее за спиной, лежа на боку, плотно прижимаясь своей грудью к её спине, неутомимо двигая и двигая бедрами, перекатывая между крепкими пальцами отвердевшие от возбуждения соски, опуская руки ниже, касаясь легкими движениями клитора…

Возбуждение от бесшабашного, такого замечательного и страстного, неожиданно показавшегося таким откровенно развратным соития туманило сознание не хуже выпитого недавно коньяка и ликера, но только одна мысль раз за разом упрямо проскакивала в обалдевшей головке девушки: «Почему же он все время оказывается сзади? Только чуть-чуть я успела поскакать сверху, а потом…» Но и это причудливое наблюдение тут же обрывалось, смытое волной шального оргазма… Пожалуй, так часто и легко Даша не кончала ни с кем из своих мужчин.

Будь она не так пьяна, не так возбуждена быстрыми, неутомимыми движениями партнера, то может быть и заметила бы, что ни капли пота не выступило на теле Матвея… И все равно она не успела осознать, как внутри влагалища вдруг начал раздуваться жесткий, тугой шар, как бесконечная струя семени разлилась, затопив, казалось, все её существо… а на спину между лопатками вдруг закапала горячая, обжигающая слюна зверя…

А потом была неожиданная острая и пронзительная боль пониже затылка и отвратительный хруст перекушенных шейных позвонков…

И какой черт ее дернул сократить путь, нырнуть пущей и с плохонько, но освещенной улочки в густую тень двориков. В это время, когда спали, наверное, все жители города, за исключением немногочисленных представителей «ночных профессий», и тишина обволакивала темные громады многоэтажных домов, звук ее шагов хорошо был слышен в длинном и узком проходном дворе. И вот на этот самый шум откликнулись явно вышедшие на «ночную охоту» парнишки лет шестнадцати, шумным матерком заявляющие о своей исключительности, дикой стаей появившиеся на углу. Ее силуэт, темный на фоне светлых, недавно выкрашенных под «слоновью кость» стен ближайшего дома, разглядели разюзнались, заговорили еще громче, подбадривая себя и друг друга в ночной тишине неуклюжими выкриками, неестественным смехом и, конечно, полудружескими тычками по ребрушке. S е f а n. г u — истории о любви, сексе и отношениях.

Одинокая девушка не стала ждать их глупых окриков и бранных слов в свой адрес, только постаралась шагать, как можно тише и быстрее, хоть это и не имело уже никакого значения. Мальчишки, наливаясь азартом, спешили за ней. Рываясь на бег и мысленно проклиная себя за желание сэкономить минутки, она выскочила через гулкую, высокую арку к затроненному гаражами пустырю. Здесь, в дивном лабиринте старых самопальных жестяных, кирпичных и бетонных «домиков» для автомобилей, можно было легко затеряться, если бы не проклятая предательская тишина. Даже осторожные шаги на засыпанных мелким гравием дорожках шуршали в ночи оглушительно, а что уж говорить про бег... Но, впрочем, шансы еще были. Достаточно добежать до дальнего, слабо освещенного маленького перекрестка, от которого в разные стороны отходили аж четыре дорожки, как мальчишки, наверняка, растеряются, угадывая, какой путь выбрала их возможная жертва, затормозят, а то и вовсе запросят преследование, посчитав, что ночная беготня между гаражами не похожа на развлечение для настоящих мужчин, которыми они считали себя.

Девушка радовалась, что ушла от клиента не спеша и не стала переодеваться, ведь бегать в кроссовках и тяжелых высоких ботинках удобнее, чем в мини-юбке и на высоких каблуках, которые еще и были оставлены в чужой квартире в просторной сумке. Задержав дыхание, она успела заметить, как, двигаясь живо, возникла густая тень между двумя гаражами. Но в этот же момент позади раздался нечеткий, шуршащий по гравию топот десятка ног... "Опоздала..." - задыхаясь подняла девушка, уже достигнув стенки гаража и замирая под жестяным плафоном яркой лампочки. А полдюжины мальчишек приостановили свой развязный бег, понимая, что жертва никуда не денется и если и попробует убежать дальше, то догнать её теперь не составит труда. "Как глупо, стоять вот так и просто ждать своей участи" - подумала она. Почему-то и в мыслях не дошло дограться до газового баллончика, предусмотрительно вложенного в кармашек сумки. Или до длинной и острой пилочки для ногтей, которая по ночному времени и тусклому освещению вполне могла выглядеть, как стилет. Девушка понимала, что такие вот средства защиты хороши лишь при встрече один на один с изрядно пьяным приставучим, решившим немножко поиграть с запоздавшей девушкой, просто пользуясь случаем, без каких-то предварительных замыслов. Да так было с ней пару раз, когда достаточно было просто пшикнуть в лицо перцовкой и, развернувшись, бежать со всех ног, пока мужчина не пришел в себя от неожиданного отпора.

Однако, ни одна из доступных средств не помогла бы против агрессивной группы возбужденных подростков. "Оружие... - задумчиво размышляла беглянка. - Кто-то из девушек говорил, что ее постоянный клиент занимается торговлей огнестрельными предметами..." Но эти мысли были уже безнадежными. Бежать было некуда, кроме как волшебным образом исчезнуть с места происшествия, и она просто стояла, прислонившись спиной к холодной грязноватой стене гаража. И не заметила, как вновь заколыхалась, оживая, тень в узком проходе-щели...

Мужчина вышел на несколько шагов вперед и остановился наполовину повернутым к ней лицом, лицом к приближающимся мальчикам. Невысокий, стройный, но не раздутый как модно сейчас среди молодежи - на первый взгляд около тридцати пяти лет или даже старше. Возросшее в момент опасности внимание к деталям позволило ей заметить поразительную естественную загаристость и гладкость его лица, роскошные, темно-черные кольца длинных волос, а в то мгновение, когда он на секунду обернулся, взглянув на нее через плечо - разнообразие цветов его глаз. Один из них сиял холодом голубоватого мерцания далеких, едва заметных звезд в городе, другой же светился теплом желтоватого, коричневого цвета. Черная кожаная куртка-косуха, такие же высокие брюки и остроносые полусапоги с металлическими пряжками: как будто рокер-байкер, неожиданно оказавшийся этой ночью между гаражами без мотоцикла и гитары. Он стоял спокойно, даже немного расслабленно, и за те несколько мгновений, пока мальчишки приближались к ним, она как-то непроизвольно передала часть его спокойствия. Мысли перестали метаться в голове, словно попавшие в ловушку зверьки, дыхание, сбитое бегом, стало более уравновешенным и ровным...

А подбежавшие парни yже обстyпали их привычным полyкрyгом. И выглядели они ничyть не слабее неожиданно появившегося мyжчины, а некоторые были и на головy повыше и пошире в плечах, чем он. Но, слегка смyщенные неожиданным появлением совершенно лишнего здесь незнакомца, мальчишки не спешили атаковать, постепенно восстанавливая дыхание после короткого забега. А через полминyты самый крайний из них, зашедший, было, далеко влево от ставшего неожиданным препятствием рокера, проговорил ломающимся, громким баском: «Ты бы шел своей дорогой, дядя, а мы тyт yж сами как-нибyдь...» Остальные одобрительно гоготнyли, поддерживая почин самого говорливого члена стаи. А девyшка в тy же секyндy поняла, что мальчишка хочет, чтобы незнакомец отвлекся от центровых персонажей, обратил внимание на него, отвечая или даже просто скосив глаза. И этого 6yдет вполне достаточно для начала атаки.

Но незнакомец на простенькyю yловкy не поддался, скорее всего просто не обратил внимания на слова парнишки. Он был на yдивление сосредоточен, 6yдто в yме высчитывал сложнyю математическyю задачy или играл шахматнyю партию вслепyю. Беглянка не yспела ничего подyмать про странное поведение незнакомца, как вдрyг прямо в голове  еe зазвyчал гyлкий, безжизненный, нечеловеческий голос: «Уходите...»

Она заметила, как что-то в лице рокера начало неyловимо меняться. Из-под верхней гyбы показались белоснежные клыки, само лицо вдрyг стало вытягиваться вперед, превращаясь в зверинyю мордy... гyбы его приоткрылись... и междy гаражами повис полный yгрозы и внyтренней силы рык недовольного и могyчего хищника...

Что увидели и услышали мальчишки, беглянка, конечно, не знала, но, похоже было, что им представилось и донеслось нечто более страшное и неотвратимое. Согнув спины, пытаясь все еще стоять на ногах, прижаться к земле, они тихонько, совсем по-щенячьи, визжали и шаг за шагом отступали от блеклого светового пятна, внутри которого стояли девушка и незнакомец. А потом пеленой заволокло глаза на долю секунды, а когда она, моргнув, прогнала пелену, мальчишек уже не было, только едва слышный шум утихал в отдалении... И на несколько минут в лабиринте гаражей воцарилась оглушительная тишина. Рассказы на сайте точка ру.

«Ты — оборотень?» — спросила в растерянности спасенная, даже не подумав , что сначала стоило бы поблагодарить человека или нет-человека за свое избавление от встречи со стаей подростков.

Незнакомец засмеялся и легко, как будто танцуя, повернулся к ней. «Оборотней не бывает, девушка, — сказал он. — Это все сказки...»

— Но я же сама видела... — запротестовала, было, она.

— Они тоже видели, — согласился незнакомец. — Видели то, что я им показал... цыганский гипноз.

И он легонько пожал плечами, как будто недоумевая, как можно не понимать таких простых вещей.

— Меня зовут... — незнакомец на долю секунды задержался, как будто выбирая себе имя из полсотни предложенных усмотрительной памятью вариантов: — ...Матвей.

— А я Марго, — в ответ сообщила девушка. — Вообще-то, Даша, а Марго так, для клиентов... спасибо тебе , а то бы с этими... да и вообще...

Она не нашла слов , чтобы продолжить выражение благодарности , но Матвей , похоже , и не ждал их . Он шагнул поближе , внимательно , но без малейшей отвращения, как обычно бывает у мужчин, знающих про древнейшую профессию женщины, оглядел Дашу разноцветными глазами.

— Похоже, что ты не каждую ночь здесь бываешь, — отметил он.

— Нет, я не бываю так часто, — согласилась Марго. — Просто задержалась у одного... он постоянный посетитель, не хотелось его обидеть, да и человек хороший. А я в основном только днем захожу, а иногда вечерком ненадолго...

Она легко болтала, стараясь выразить свое нервное напряжение через лишние и ненужные слова, как будто бы не видела только что убегающих животных из дикой стаи.

— Пойдем, Даша-Марго, — предложил Матвей, уверенно схватив девушку за локоть. — Провожу тебя, а то опять попадешь в какие-нибудь приключения... раз ты не ночная бабочка, а дневная... да и беда редко приходит одна...

— Пойдем, — радостно кивнула Даша. — Здесь недалеко совсем, просто я хотела сократить путь. Днем здесь гораздо удобнее ходить по сравнению с улицей...

... Даша не солгала, хоть она часто делала это без всякой причины, просто чтобы приукрасить себя и окружающую действительность, до своей маленькой квартиры было всего лишь пять-семь минут неторопливого хода.

— Это мы с подругой снимаем вдвоем, — продолжала торопиться девушка, только переступив порог квартиры; она не молчала, говорила всю дорогу, немного замедляясь только в подъезде, чтобы не побеспокоить бдительных соседей, которые старательно отслеживали и ее и приход ее подруги домой, а потом с удовольствием обменивались сохраненной информацией между собой. — Танечка сейчас работает, да, она обычно ночью, а я - днем, так проще не мешать друг другу... заходи, заходи...

Матвей не стал замедляться у двери, прежде чем войти. Он мимоходом заглянул в просторную комнатку, где на широкой кровати лежал пестро-бурый клетчатый плед, а также были шкаф, тумбочка и старинная китайская ширма с изображением драконов. На тумбочке перед зеркалом, среди баночек с кремом, флаконами духов, лаком для ногтей и другими женскими аксессуарами лежали красные ящички и несколько упаковок презервативов.

— Давай на кухню, — пригласила Даша, — хотя бы чаю налью... ты не думай, мы сюда клиентов не водим, ну разве что — иногда или с кем не за деньги... да и то — раз в год по обещанию... иначе — соседи со всей свету сживут, они и так на нас косятся, что часто выпивши возвращаемся... А как не пить, если угощают? Да и с хорошими людьми всегда приятно... Погоди, я сейчас...

Она быстро прошла в комнатку, к стоящему на маленькой тумбочке возле кровати телефону, послушала несколько секунд долгий гудок в трубке, вздохнула и набрала хорошо знакомый номер. «Тамара?... У меня все нормально, домой вернулась... нет, сегодня больше никуда... давай — завтра? А то у меня на обратном пути такое приключение выскочило, что теперь и выходить на улицу неохота... завтра расскажу... ладно... отдохнуть нужно... а деньги завтра — это точно... хорошо, позвоню, как всегда...»

В тесной кухоньке — едва развернуться двоим — Даша посадила все еще стоящего гостя к столику, а сама споро, ловко установила на маленькую газовую плитку чайник, вытащила из холодильника сыр и простенькую вареную колбасу, тонко нарезанный, но уже слегка завернутый лимон на блюдечке и едва начатую бутылку коньяка.

— Ты согласен? — на всякий случай спросила она Матвея, тряхнув пышными локонами. — Надо же расслабиться после такого...

Матвей кивнул без слов. Он уже чувствовал себя не спасителем девушки от веселящейся компании подростков-хулиганов, а немного особым, попавшим в этот дом с определенной целью - быть отблагодаренным. А благодарить иначе, чем своим телом, Марго-Даша не умела, да и не представляла себе иной формы благодарности от женщины мужчине.

После первой рюмочки благородного напитка, как оказалось подаренного Марго кем-то из благодарных клиентов, девушка поплыла в волнах легкой эйфории и начала шутить еще активнее, хотя по началу казалось, что выдерживать такой темп долго не в человеческих силах. Но рассказы о профессиональных приключениях переплетались воспоминаниями о ранней юности, школьных танцевальных вечерах, первых, вторых и последующих мальчиках, потом снова вспоминались к месту и не к месту грубые и дешевые мужчины; алчные, озабоченные только деньгами и покупками подруги; нахальные таксисты, норовящие получить за проезд натурой; любопытные не по чину соседи; типоватые и дотошные полицейские...

Гость не успевал, да и особо не старался и слова вставить в бесконечный, казалось бы, монолог девушки, но временами поглядывал незаметно на висящие на стене часы, отмечая про себя: пятнадцать минут, полчаса, тридцать пять, сорок, сорок пять... Постепенно с каждой последующей рюмкой Даша пьянела все больше и больше, но держалась при этом молодцом, видно, скажывалась привычка пить с мужчинами наравне, не забывая о предстоящих профессиональных обязанностях. Так и сейчас она неожиданно, но как-то к месту и во время вдруг сказала Матвею:

— Возьми полотенце, которое на стуле в ванной, хорошо? Оно чистое, просто осталось там, не думай... Ещё больше информации доступно на сайте sefan.ru.

— Я ещё не успел ничего понять, — усмехнулся мужчина, поднимаясь из-за стола.

На него коньяк и последовавший за ним ликер, казалось, не произвели никакого эффекта. Гость держался прямо и уверенно, движения его были точны и аккуратны. А вот Дашка-Марго, вставая вслед за ним, едва не опрокинула хиленький, неустойчивый столик, засмеялась над своей пьяной неуклюжестью и поспешила в комнату, нужно же как следует приготовиться...

Когда Матвей, держа в руках щетку для обуви, гребешок и полуботинки, вошел в комнатку, девушка встретила его перевоплощенная в легонький, почти невесомый соблазнительно короткий халатик, под которым угадывалось такое же соблазнительное, эротичное белье. «Бросай всё, — кивнула она в сторону одинокого стула. — Утром разберемся, а сейчас...» Она легонько толкнула ошарашившегося от ноши Матвея к кровати, укладывая на спину, и невидимым движением сбросила с плеч халатик, демонстрируя гостю молодое красивое тело, изящный черно-желтый бюстгальтер, узенькие трусики и яркие же, в тон всему остальному, чулочки на резинке. «Ах, да...» — спохватилась она, шагнув в сторону и нажав клавишу на громоздком, старом магнитофоне. С шорохом и легким потрескиванием в динамике негромко разлилась по комнате спокойная, ритмичная музыка...

Начав профессионально сосать член у мужчины, Даша, потихоньку превращаясь в Марго, провела язычком по животу и лобку, скользнула ниже, мимо вздыбившегося в готовности члена, поласкала длинными нежными касаниями мошонку. Вернувшись к «главному блюду», прошлась неторопливо по стволу, смачно чмокнула залупу и мгновенно поглотила ее горячим влажным ртом, задвигалась ритмично вверх-вниз, в процессе слегка оттягивая лаковыми пальчиками крайнюю плоть... Отвлекшись на секунду, повернувшись спиной к Матвею, шепнула: «Разденься» и тут же, извернувшись, захала член между упругими и мягкими грудями...

Через несколько минут, перебивая оральные ласки, оставшаяся в одних чулках Марго поднялась с постели и, шагнув к трюмо, замерла вдруг, слегка задумавшись:

— А может, без этого? Ты как, если без презерватива? Я-то чистая, не волнуйся... давай, а?

— Давай,— согласился Матвей, ему не грозили никакие человеческие болезни, а его недуги, даже страдай он чем-то, не могли передаться человеческой женщине.

— Хорошо-то как...— пробормотала Дашка, возвращаясь в постель...

Она оседлала мужчину, привычно сунув в себя новый средникс, казалось бы, размеров член, но он вдруг как будто вырос и раздался в стороны во влагалище заполняя все свободное пространство... Коснулся сильно и нежно перистых стенок и — понеслись древние движения... Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз...

Ей давно не было так хорошо и спокойно с мужчиной; клиенты, конечно, исключались из этого определения, ибо — разврат это разврат, хотя и приходилось с большинством из них изображать, а иной раз и в самом деле получать постельное удовольствие. Но тут оказалось, что Матвей не только отважный распространитель ночных кхулиганов, но и просто-таки неотразимый любовник.

Меняя ритм, темп, изредка и позы, он, будто автомат, продолжал скользить в Дашкином лоне упругим и горячим своим стержнем. Но ничего механического, отстраненного не было в этих движениях, напротив, присутствовала некая утонченная, завершенная страсть, сдерживаемая мужчиной до поры до времени под маской нежности и защиты об удовольствии партнерши. Все чаще и чаще Матвей вдавливал своим телом лежащую на животе партнершу к постели, ставил девушку на четвереньки или пристраивался у нее за спиной, лежа на боку, плотно прижимаясь своей грудью к ее спине, нежнейшими движениями перекатывая между крепкими пальцами отвердевшие от возбуждения соски, опуская руки ниже, касаясь легкими движениями клитора... Набери в Гугле "сексуальные рассказы" и читай (18+).

Изумление от вчерашнего, такого замечательного и страстного, неожиданно проявившегося таким откровенно развратным соитием омрачало сознание не хуже выпитого недавно коньяка и ликера, но только одна мысль раз за разом упрямо проскакивала в ошалдевшей головке девушки: "Почему же он все время оказывается сзади? Только чуть-чуть я успела поскакать сверху, а потом..." Но и это причудливое наблюдение тут же отрывалось, смытое волной шального оргазма... Пожалуй, так часто и легко Даша не кончала ни с кем из своих мужчин.

Если бы она не была так пьяна, не так возбуждена быстрыми, нетерпимыми движениями партнера, то может быть и заметила бы, что ни капли пота не выступило на теле Матвея... И все равно она не успела осознать, как внутри влагалища вдруг начал раздуваться жесткий, тугой шар, как бесконечная струя семени разлилась, затопив, казалось, все ее существо... а на спине между лопатками вдруг закапала горячая, обжигающая слюна зверя...

А потом была неожиданная острая и пронзительная боль пониже запталка и отвратительный хруст перекошенных шейных позвонков...