Мотороллер порно рассказ

Действительно это была директриса, ей тогда под тридцать было, «Ничего так телочка» – подумал я. Директриса повела нас в свой кабинет, но потом что-то вспомнила, и мы пошли обратно. Она села на стул англичанки, закинув свои стройные ноги на стол, затем откинулась на спинку. Я, при всем уважении к ней подумал: чтоб ты грохнулась. Потом она встала со стула и начала похаживать по классу, англичанка взяла меня за руку. Я сразу понял ее намек, но директриса это заметила это и, почему – то ничего не сказала. Да она вообще все это время молчала, мне это показалось странным. Потом она прошла между нами и столом так, что со стола покатилась ручка и упала, она наклонилась поднять ее, и я наклонился, но заметив, что она потянулась за ручкой, встал как стоял. Когда разгибался, чтобы встать нормально, я мельком заглянул в ее блузку, на ее молодые груди, я возбудился и мой волосатый мотороллер завелся. Потом директриса пошла обратно и тихонечко задела моего партизана. Она видимо почувствовала это и пошла обратно, что бы уже специально задеть, но двинула попкой чуть вперед и сильно задела моего головастого друга, он, прямо сказать, будто потрогал ее за ногу, плавно остановившись у попки. От этого она остановилась и развернулась к столу, чтобы я задел ее дырку своим членом. Все это заметила англичанка, и на мое удивление не заорала, а только провела рукой по головке моего братика. Мой младший брат мгновенно превратился в дядю Степу. Потом мне уже стало все равно, что будет дальше, но это было только началом. Я трахал их до той степени, пока мой член не ляжет спать от изнеможения. Я имел их обоих, сколько мог, сначала конечно боялся им кончать внутрь, а потом разошелся и только так салюты им в киски пускал и покрывал их попки спермой. Мне, честно говоря, было больше по душе трахать англичанку, потому, что она была очень красивой женщиной, понял я это, когда увидел ее голой. Наступил вечер, все закончилось, мы разошлись по домам. Ну а в памяти то все это осталось и останется еще надолгоКлассика сексаВсе порно рассказы автораВнимание! Если этот рассказ нарушает наши правила: описывает - зоофилию, педофилию, садизм,

Протекторов трасса почти не чувствовалась. Машина шла как по маслу. Как по воздуху. Просто скользила в пустоте, заполненной ровным гулом.Шум двигателя и дорожное покрытие, бежавшее в круге света, действовали гипнотически. И я не мог оторвать взгляда от освещенной бетонки.То, что произошло дальше, длилось ровно три секунды.Она резко выдернула руку, я услышал крик. Что он означал, восторг или ужас? Сделав над собой невероятное усилие, я перевел взгляд и увидел два слепящих пятна, бесшумно летевшие на нас по встречной.Руки машинально выкрутили руль влево, пятна исчезли. Ее крик утонул в чудовищном реве мотора, который на секунду оглушил меня справа. Вылетев с дороги, мотороллер несколько мгновений парил в невесомой ночной тишине. Я увидел освещенную фарой стену. “Вот, значит, как все закончится”, — мелькнуло в голове.…Стена камышей расступилась и проглотила машину. Просто всосала ее, как губка. Несколько секунд мотороллер несло среди стеблей по комьям, и весь мир превратился в оглушительный свист и шелест.От удара я вылетел из седла. Оставшись без седока, мотороллер тут же заглох, завалился на бок. Все стихло. В наступившей тишине только в моторе что-то еще жужжало. Да распрямлялся пригнутый ударом стебель.Я пошевелился, встал на четвереньки. Огляделся, позвал ее. Но тишина снова стала густой и плотной — как будто ничего не случилось.Подняв мотороллер, я стал водить фарой по кустам. На переднем крыле сорвало корзину, и она беспомощно болталась. Но и вокруг никого не было.В лицо впились ледяные иглы — от непоправимости, беспомощности. И в то же время я почувствовал невероятное облегчение. Даже радость. Только руки, толкавшие машину, не слушались, были ватными. А внутри

Стал скупать их.Брал не торгуясь, где видел — на ярмарках, рынках. У старушек. Подбирал на помойках. Вывозил от приятелей, говоря, что ищу старые предметы для театральной постановки. И те с облегчением избавлялись от родительского хлама, выбрасывать который мешала совесть.Или память, не знаю.Нужно прекратить их физическое существование, подсказывал внутренний голос.“Ты должен совершить обряд погребения”.“Уничтожить форму, которая давно лишилась смысла”.“Освободиться от прошлого”.Одну за другой я выносил вещи за дом, на пустырь. Сваливал у старой голубятни, обливал бензином. Плавясь в огне, старые вентиляторы превращались в скульптуры Ольденбурга. Рассыпалась в прах синяя олимпийка, оставляя на земле черный позвоночник молнии.Чем больше я уничтожал, тем ярче и величественней сияли вещи в моем сознании. В моей памяти. Тепло, которое они излучали по ту сторону реальности, казалось постоянным, вечным. И никакая реальность не могла заменить его магического свечения.20Сколько времени мы провели на дне? Долго искали на берегу мотороллер — пока она не присела по нужде и не увидела, как блестит в кустах подножка.Стала делать фонариком знаки.— Сюда нельзя, — услышал, приближаясь, смущенный голос. Двумя движениями натянула трусы, опустила юбку. И я понял, что эти интимные бытовые звуки возбуждают меня еще больше.Стали толкать мотороллер по песку. Наконец вышли на тропинку и, вихляясь, тронулись. На бетонке левой рукой жена обхватила за живот, правую засунула мне в шорты. Я прикинул, сколько осталось до нормальной кровати.— Будем дома минут через двадцать, — бросил через плечо.Ночная дорога огибала невидимые холмы, то поднимаясь в гору, то спускаясь в туманные низины. За время на острове я выучился держать скорость, ехали ровно шестьдесят километров. Из-за лысых