Знакомства город навои

Город Навои, сколько до него километров и сколько из них по пескам. Уж очень не хотелось трястись в их «Патроле». Рано утром, часов в пять, Серега разбудил меня, сообщив, что они поехали. — Окей! Когда назад? — Дня через два-три... Ладно, все мы поехали, смотри за Катюхой, а то девка видная, как бы какой урод... Ну ты короче понял... и... заедь ко мне в офис как-нибудь посмотри что там да как... Можешь даже уволить охранника, а то у меня как-то не хватает духа — вроде давно с нами работает... Но стар он уже... Поговори с ним так чтобы он сам ушел... — Ага... — , все, что я смог пробормотать вслед закрывающейся двери. Про мое состояние говорят так... поднять подняли, а разбудить забыли. Кати еще спала, по крайней мере, я так думал. Не прошло и часа после уезда Сереги и Машки, как я почувствовал, что лежу в постели не один. Племяшка пришла в комнату для гостей, когда я спал и улеглась рядом со мной обняв меня, как мягкую игрушку обимает капризный ребенок. Меня как будто молния ударила. В голове проскакивали сотни, тысячи мыслей... — Что делать-то? Как выходить из этой ситуации? Блин, вот как бывает, заводом управлять смог, хоть и маленьким, а с подростком справится не могу... Я попытался отодвинуться от нее на постели, но ее нежная и, в то же время, сильная рука удержала меня. Прижавшись ко мне еще плотнее, Кати выпалила... — Расслабься, — ее голос дрожал — никто ничего не узнает... — А что это такое может

Скорее уж Навои НГМК.

Рукой, опуститься — и повторять это снова и снова, с бессознательным, погибельным упорством! Стать фитюлькой, нулем, смешаться с грязью; и тут, под гнётом и страхом позора, вдруг вспыхнуть и опомниться, собирая себя из собственных останков.“ — Эмиль Мишель Чоран (Сьоран) 1911–1995„Ни ахматовской кротости,Ни цветаевской ярости -Поначалу от робости,А позднее от старости. Не напрасно ли прожитоСтолько лет в этой местности?Кто же все-таки, кто же ты?Отзовись из безвестности!.. О, как сердце отравленоНемотой многолетнею!Что же будет оставленоВ ту минуту последнюю? Лишь начало мелодии,Лишь мотив обещания,Лишь мученье бесплодия,Лишь позор обнищания. Лишь тростник заколышетсяТем напевом, чуть начатым…Пусть кому-то послышится,Как поет он, как плачет он.“ — Мария Сергеевна Петровых 1908–1979„Друг сердца с верными суров: обидам верен и укорам,Он за смиренную мольбу клеймит покорного позором.И тот, кто преданной душой мечтал о благах единенья,Окручен путами измен и отдан в плен пустым раздорам.А супостаты да враги стократ безвинно оклевещут —Сынов безрадостной судьбы ославят злобным оговором.И если б сам судил — ну что ж: по прегрешеньям и возмездье,А то беда, что судит враг судом неправедным и скорым.Пусть сам убьет своей рукой — я не страшусь, но вот несчастье:Врагами попранный во прах, я — жертва их жестоким сворам.А если роза неверна, увы, напрасны все старанья:Мне птицу сердца не сдержать — она летит к иным просторам.Судьбой согнуло, словно лук, хребты, что были словно стрелы, —Шах на кривых от кривды душ взирает благосклонным взором.И смерть настигла б Навои, когда бы не было надежды, —Тоска изгнанья каждый миг грозит несчастному измором.“ — Алишер Навои среднеазиатский тюркский поэт, философ суфийского направления, государственный деятель тимуридского Хорасана 1441–1501„Добро и зло заключенов привычках и желаньях,вражда и дружба сотни разменяются местами,и это ведает любой,вкусивший горечь знанья,проникший в истинную сутьтого, что будет с нами.Благоразумье нас зоветуйти с путей позора,но каждого сжигает жаржеланья и надежды.Кто этой болью поражен,да исцелится скоро,но нет лекарства для глупца,упрямого невежды.Хвала Аллаху — он царит,своей согласно воле.А