Знакомства в шушенском районе

Что-то ни слова о том, что в Шушенском жил в ссылке Владимир Ильич, неужели музея не было?

Известных псов появился у Владимира Ильича ещё во время ссылки в Шушенском. Как рассказывается в книге «Охота и политика», подготовленной авторским коллективом Федеральной службы охраны, Ленин сначала брал с собой на охоту хозяйскую собаку, которую приучил ходить с собой. Она, по его мнению, обладала хотя и небольшими, но всё-таки охотничьими навыками. Вторую собаку ссыльный социал-демократ Ульянов воспитал сам: «Вскоре завёл собственного рыжего сеттера по кличке Женька, взяв щенка, для воспитания которого выписал специальное руководство. Женька постоянно сопровождала Ильича на охоту и, по отзывам, хотя и не была первоклассной охотничьей собакой, не всегда держала стойку и слушалась свистка, но чутьём обладала достаточным…» Скорее всего, во время эмиграции, связанной с постоянными переездами на новое место жительства, а также в период революции и гражданской войны, Владимиру Ильичу было как-то не до зоообщения. Конечно, он мог приласкать какую-нибудь кошечку-собачку, но не более. Но в начале двадцатых годов, особенно во время обострений болезни, Ленин снимал стресс с помощью домашних животных. Существует его известная фотография в Горках с неопределённой породы кошкой на руках. Есть, кстати, сделанная там же фотография, где Председатель Совнаркома общается с собакой тёмной масти, породу которой определить довольно сложно. Но главный источник – это кинолента, которая запечатлела, как Ильич в пиджаке, галстуке и валенках двумя руками гладит полосатую кошечку. Дело происходит в его кремлёвской квартире. Хронометраж у ролика, вошедшего в фильм 1977 года «Ленин. Страницы великой жизни», небольшой, секунд десять, причём поначалу видно, что киске не очень комфортно и она норовит вырваться. После перебивки или склейки животное сидит уже более спокойно. Кстати, кадр из этой ленты был растиражирован и в качестве фотоизображения. Сюжеты с кошечками и собачками в руках Ленина и рядом с ним нашли своё отражение в изобразительном искусстве. Известны живописные полотна, которые изображают его с сеттером Женькой на охоте в Шушенском, а также карандашные наброски с «кремлёвской» кошечкой. Ну а если

В финском шалаше Ильич жил, а в Шушенском у него был охотничий шалаш. Вот же была ссылка при царях. Ссыльному платили деньги, разрешали иметь оружие.

Новые учителя:Якушева В.В., Никонова Т.С.,Ерёмина П.С.,Шаркина Л.И., Вечерская В.П.,Ткаченко С.И.. Директором была Панасенко А.П.,завучем Певнева А.В.,ст.пионервожатой Гринченко З.И.. Во второй половине 60-х годов в школу приходят Шмакова А.Л.,Бычихин П.И,Бычихина Н.Н.,Шевченко Н.П.Фомин А.Т.,Овчинникова В.А.. Школьники 60-х продолжили традиции предыдущих уч-ся школы.В школе работает много кружков:физкультурный (Бычихин П.И.),физико-математический(Панасенко С.К.), литературный(Фомин А.Т.),русского языка(Кондратенко Л.И.),хорошо работает школьная самодеятельность(особенно хоровой кружок под рук-вом Федько Н.П.). Прекрасно работал клуб интернациональной дружбы(Никонова Т.С.)Члены клуба интернациональной дружбы переписывались с пионерами и школьниками из ГДР.Некоторые из ребят написали по 50-100 писем. Ребята из физкультурного кружка(10 ч-к) стали уч-ся Ленинградской заочной спортивной школы «Спринт»,а 3 школьника благодаря этому побывали в пионерском лагере «Орлёнок». Летом в школе работал пионерский лагерь для 25 уч-ся, были организованы походы в сёла района:Плеханово,Ильинку,Карево,Баклуши,Травное. Хорошо работали уличные отряды.Они делали спортивные площадки,проводили соревнования между отрядами. На высоком уровне было организовано дежурство по школе.Лучший класс по итогам недели получал вымпел и билеты на бесплатное посещение кинофильма. В школе работало ученическое самоуправление.Была организована работа следующих комиссий:учебной,хозяйственной,спортивной, культурно- массовой,санитарной,редколлегии, «Зелёного патруля».За каждой был закреплён учитель. Много внимания уделяли озеленению села.В 1963 году под рук-вом Певневой А.В. высадили 580 саженцев по улицам села. 22 апреля 1965 г. в школе открылась комната-музей В.И.Ленина.В комнате-музее стало традицией проводить 1-й урок 1 сентября 1-му классу.В течение года в ленинской комнате занимался лучший класс.В комнате находилось 210 экспонатов,7 разделов.Пионеры-члены совета комнаты В.И.Ленина вели переписку с научными сотрудниками Центрального музея В.И.Ленина,Дома –музея В.И.Ленина в Ульяновске и в селе Шушенском,с коллективом школы №41 г.Гомеля,с Астраханским областным краеведческим музеем.Переписывались с немецкими товарищами из г.Лейпцига,у которых Ленин жил в

(продолжение)

Начало:

ПЯТАЯ ГЛАВА

Вернувшись осенью в Москву, Виктор поспешил встретиться с Верой. И снова у них начались разговоры на темы переустройства общества и о пользе образования и воспитания простого народа. Иногда она зазывала Виктора на собрания кружка послушать голос рабочих.

Обычно приходило человек семь-восемь – мастеровые, величающие себя пролетариями. Они обсуждали далёкие от интересов Виктора вопросы. Речи их были наивные. В основном мастеровые говорили о наболевшем: о непорядках на фабриках, где они работали, о том, как добиться повышения расценок за их труд, о несправедливых штрафах, о надругательстве мастеров над женщинами и так далее.

Дмитрий им втолковывал, что только революция сможет изменить установившийся порядок. Виктор изредка вставлял в их споры своё слово, когда разговор заходил о правовых нормах и законах. Поскольку его замечания всегда были к месту, кружковцы стали относиться к нему с уважением.

Рождество Вера пригласила Виктора отметить у неё дома.

– Будут только наши с Димой товарищи, – сказала она.

– Вы же оба не верите в Бога, – сказал Виктор.

– Праздник – только повод, когда можно собраться, не привлекая к себе внимания, – ответила Вера.

Когда Виктор пришёл, то увидел накрытый стол с закусками и стояли две бутылки, одна с водкой, другая с недорогим вином. На Вере было нарядное платье, Дмитрий был, как обычно, в своей поношенной студенческой куртке.

Вскоре стали подходить гости. За стол уселись кроме хозяев и Виктора пятеро мужчин, все они по виду походили на рабочих и три девушки, фабричные работницы, и одна курсистка.

Первым заговорил Дмитрий.

– Сегодня мы с вами должны обсудить вопрос о дальнейшей работе нашего кружка. Давайте послушаем Николая Петровича. Это опытный марксист. Возможно, он поможет нам определиться в работе нашего кружка и наверстать упущенное, то, в чём нас обошли питерские товарищи.

Один из рабочих, сидевший рядом с Дмитрием. Лампа-«семилинейка», стоявшая посередине стола, мешала Виктору разглядеть питерского гостя. А тот, не вставая, заговорил. Его голос показался Виктору знакомым. Он его где-то слышал раньше.

Вслушиваясь в речь гостя и пытаясь вспомнить, где и когда он мог слышать его, Виктор пропустил начало его доклада или лекции. А Николай Петрович продолжал:

– На нынешнем этапе газвития геволюционного движения пейед нами, соцьяль-демокйатами стоит главная задача – это пейеход от кйужковой габоты к ойганизации соцьяль-демокйатической пайтии… Габочий класс является гуководящей, пейедовой геволюционной силой общества, как последовательный бойец пйотив цагизма и капитализма, за освобождение всего тйудящегося и эксплуатигумого найода…

Прервав на секунду речь, Николай Петрович обратился к Вере:

– Товагищ Вега, плесните мне ещё чайку погойячее…

Вдруг Виктор вспомнил картавящего Володю-гимназиста, гостившего у них на даче лет тринадцать назад. Это он говорил «хойошо, тётя Вега, пайовоз…». Кажется, его фамилия была…

Виктор снова напрягся. Фамилия Володи вертелась у самого выхода: Курьянов… Бурьянов…

Николай Петрович закончил доклад. Рабочие-кружковцы задали ему несколько вопросов, он ответил и начал прощаться. Только сейчас Виктор смог увидеть лицо лектора. Бородка, усы, сильно поредевшие на голове светло-каштановые волосы. Возможно, это и был тот Володя-гимназист, изменившийся за столько лет.

– Да! – чуть не хлопнул себя Виктор по голове. – У того Володи, как выяснилось позднее, старший брат пытался убить Александра Третьего. Акция тогда у них сорвалась, а брата Володи и его нескольких друзей казнили. Фамилия казнённого брата… Ульянов…

Кружковцы уже ушли. Николай Петрович тоже надел пальто, шапку и взялся за ручку двери, как Виктор спросил его:

– Скажите, Николай Петрович, вам не приходилось бывать в гостях у гимназического товарища Вашего отца господина Репьёва.    

Николай Петрович скользнул быстрым, насторожённым взглядом по Виктору.

– Нет, впейвые слышу эту фамилию, – ответил он и выскочил за дверь.

Дмитрий, тоже уже одевшись, чтобы проводить Николая Петровича, недовольно заметил:

– У нас не принято интересоваться личностью таких людей, как Николай Петрович. Нужно знать азы конспирации, – затем он повернулся к сестре. – Вера, я вернусь нескоро, не волнуйся и не жди меня, ложись спать.  

Он вышел. Виктор стоял в шинели. Он был смущён сделанной им промашкой и замечанием Дмитрия. Конечно, на свете картавит не один Володя. С чего он взял, что это именно он…

– Не расстраивайся, Витя, – улыбнулась Вера. – Хочешь, оставайся сегодня у меня…

…Спустя несколько лет Виктор встретился с Владимиром Ульяновым за границей и узнал в нём того самого питерского Николая Петровича, посетившего марксистский кружок в доме Веры и её брата Дмитрия в рождественский вечер 1899 года.

Может возникнуть вопрос, каким образом Владимир Ильич, в это время отбывавший ссылку в далёком сибирском Шушенском, мог оказаться в Москве? Прояснила Виктору эту загадку Надежда Константиновна Крупская:

– Когда Владимира Ильича, Мартова и ещё нескольких членов «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» выпустили из тюрьмы и дали им несколько дней на сборы до отправки на места ссылок, было решено, что Владимир Ильич должен остаться, если не в Питере, то где-то рядом.

Марии Александровне, его матери, удалось добиться разрешения ехать сыну в ссылку не по этапу, а за свой счёт.

Владимир Ильич выехал из Петербурга поездом, но вскоре сошёл на одной из остановок, а дальнейший путь продолжил вместо него другой человек. Этот соратник и отбывал ссылку в Шушенском.

А Владимир Ильич уехал в Финляндию и поселился в пригороде Гельсингфорса. Я сама узнала о подмене только тогда, когда, как невеста ссыльного Ульянова, приехала в Шушенское.

Я была удивлена, увидев вместо Владимира Ильича незнакомого мужчину. Из-за риска провала мне никто не сообщил о подмене.

Поскольку я и тот человек, что назывался Ульяновым, находились под пристальным надзором полиции, нам пришлось с ним пожениться. Он оказался неплохим мужем, хозяйственным, заботливым и в постели славным.

А пока мы с лже-Ульяновым отбывали ссылку в Шушенском, Владимир Ильич жил на содержании миллионерши Куделли, занимался философией и писал статьи на политические темы. Иногда встречался с товарищами, подготавливая базу для будущей «Искры» и партии.

Но это всё Виктор узнал позднее в момент напавшего на Надежду Константиновну откровения, а в тот вечер он остался у Веры.

– Я не знаю, как сложатся наши судьбы в будущем, – сказала она Виктору. – Но, наверно, я буду жалеть, если мы не…   

Вера не договорила, а стала расстёгивать пуговички на своей блузке. Виктор обнял её и принялся целовать, целовать жадно, от губ и шеи до ступней ног в нитяных чулках. Вера прижимала его голову к своему телу.

Виктор приникал к её губам, сжимал округлости грудей под распахнутой блузкой – то левую, то правую, наклонившись, брал губами твёрдые соски. Юбка, расстёгнутая его ловкими пальцами, скатилась по ногам девушки на пол. Она переступила через неё.

Вера разобрала постель и сняла платье, оставшись в одной сорочке. Скинув, как попало, одежду с себя, Виктор вздёрнул Верину сорочку. Ему на руки выкатились круглые, словно бильярдные шары, груди с коричневыми сосками. Виктор приник губами к соску. Тело девушки пахло мускусом, как у молодой кобылицы. Затем он взял Веру на руки и положил на постель. Он был уже готов войти в неё, но она задержала его.

– Погоди, – сказала Вера. – Я должна тебя предупредить, что я… что я… уже не девочка.

Что ж, Вера не гимназистка-пятиклассница. В девятнадцать лет свободная девушка уже вполне могла иметь любовный опыт. Виктору в этот момент было это всё равно. Его торчащий друг торопился попасть в заветную пещерку, уже призывно источающую восхитительную влагу.

Не отвечая Вере на её признание, Виктор ввёл член в её горячее, обильно смазанное влагой жерло, и принялся за работу. Поначалу его движения были медленны, но постепенно их ритм убыстрялся.

Член сновал вперёд-назад, как по маслу, всякий раз всё глубже и глубже проникая в девушку.

Вера выгибалась под Виктором и стонала. Груди её подрагивали в такт толчкам. Так продолжалось несколько минут.

Виктору казалось, что он возносится всё выше и выше от грешной земли. Он почувствовал, что вот-вот изойдёт и по сокращениям стенок жерла понял, что Вера тоже близка к кульминации. Она застонала громче, хрипло закричала:

– Давай… давай… е*и меня… е*и…  О-о-о!..

У Виктора началось извержение. Он выплёскивал струю за струёй прямо в жерло, туго обхватившее член…

…Утром Виктор, не желая расставаться с Верой, предложил ей поехать в номера. Она согласилась. Там они и провели всю неделю. Никто им не мешал.

(продолжение следует)

Поддержал ее кандидатуру.Звали ее Надежда Константиновна Крупская. С тех пор была она с Лениным везде. Вместе с нимкоротала она долгие холодные ночи в Шушенском. Была онас ним и на памятном крейсере "Аврора", когда он из всех40 своих легендарных орудий в щепки разнес Зимний дворец- оплот самодержавия. Была она и у смертного одра Иль-ича. И родились у них три сына. Первый пошел в кресть-яне, второй в рабочие. Третий - в солдаты. Растут сы-новья, и все больше продуктов дает стране первый сын,все больше товаров дает стране второй сын, все зорчестережет страну третий сын.Вечно живой Давно это было. Однажды, ранним июньским утром 22 июня тридцатимил-лионная китайская орда без какого-либо предупрежденияили объявления войны перешла воды седого Амура и коварнонапала на мирную советскую Сибирь. Советские войска мужественно приняли на себя ударподлого врага. Но слишком неравны были силы. К тому жебыла весна, стояла распутица, разлились великие сибирс-кие реки Енисей, Иртыш, Лена, Ангара, и не могла по кли-матическим причинам во-время прибыть подмога. Окружили китайцы всеми тридцатью миллионами штабсоветского главнокомандующего генерала Лазо и кричат:"Сдавайся, Лазо-герой! Ты один остался." Но Лазо долго отстреливался из пулемета. Когда жекончились патроны и понял Лазо, что подвезти их ниоткуданельзя, бросился он в воды Амура и поплыл. Установиликитайцы на высоком берегу реки-Амура пулеметы и орудия истали стрелять вослед Лазо, да все неточно - то недолет,то перелет. Только к середине дня шальная пуля попала вголову Лазо, и раненым его взяли в плен. Стоит он огромный, белокурый, голова вся в крови,глаза сверкают, а вокруг китайцы бегают, маленькие, жел-тенькие, проворные. Окружили его тридцатью миллионами,штыками от него отгораживаются. И кричат: "Переходи кнам, Лазо-герой. Озолотим. Откажись от московских реви-зионистов!" Лазо спокойно спрашивает их: "А Ленин за кого?" "За Москву, за Москву!" - пищат китайцы. "Значит и я за Москву," - перекрыл их щебет громо-подобным голосом Лазо. Подпрыгнули китайцы от злости, лица их перекоси-лись, слюна брызжет. "Страшную смерть мы тебе