Знакомства в сергиев посаде без регистрации

«Часовые ленинградских крыш» — так называли детей, которые не жили, а выживали в блокадном Ленинграде. О том, через что им пришлось пройти, узнали учащиеся гимназии номер пять в Сергиевом Посаде. Фото: пресс-служба администрации г.о. Сергиев Посад На встречу пришли девятиклассники и семиклассники-юнармейцы. Лектором выступила библиотекарь Елена Арсаева. Она рассказала, каким было детство в осаждённом городе: «Такой хлеб, как в блокаду, современные дети есть бы не стали. В нем были примеси, в том числе обойный клей. Но даже сто двадцать пять граммов этого хлеба спасали жизни», — сказала она. Ребята узнали, как их сверстники учились в неотапливаемых классах, помогали в госпиталях, читали книги раненым. Услышали вой сирены и бой метронома — звуки, от которых холодеет внутри. Им рассказали о Тане Савичевой, чей дневник стал доказательством преступлений фашистов. Фото: пресс-служба администрации г.о. Сергиев Посад «Несмотря на голод и холод, дети продолжали жить, работать, учиться. Они мечтали о победе», — подчеркнула Елена Арсаева. Такие уроки помогают сохранить память о тех, кто ценой своего детства приближал Победу. Ранее REGIONS сообщал, что патриотический вечер в центре «Октябрь» объединил жителей Сергиева Посада.

Которых обсуждались проблемы религии, философии, литературы, искусства. Здесь бывали Д. Мережковский, Н. Бердяев, З. Гиппиус, А. Ремизов, Вяч. Иванов, А. Белый, Ф. Сологуб, С. Дягилев и др. То были самые светлые годы в жизни Василия Васильевича. Об этом времени и своей большой семье он затем скажет в «Опавших листьях»: «Лучшее в моей литературной деятельности - что десять человек кормились около нее. Это определенное и твердое». В августе - сентябре 1917 г. Розанов вместе с семьей переехал из Петрограда в Сергиев Посад рядом с Троице-Сергиевой лаврой под Москвой. На другой день после большевистского переворота решением Военно-революционного комитета Петроградского совета «Новое Время» было закрыто. Розанов остался без средств к существованию. С 15 ноября 1917 г. он начал печатать в Сергиевом Посаде ежемесячные выпуски «Апокалипсиса нашего времени», в которых отразились растерянность, боль и отрицание революции, представлявшейся автору всеобщим Апокалипсисом: «Нет сомнения, что глубокий фундамент всего теперь происходящего заключается в том, что в европейском (всем, и в том числе русском) человечестве образовались колоссальные пустоты от былого христианства; и в эти пустоты проваливается все: троны, классы, сословия, труд, богатство. Все потрясено, все потрясены. Все гибнут, все гибнет». Бегство Розанова в Сергиев Посад объясняли малодушным желанием «скрыться с горизонта». Э. Голлербах, близко знавший Розанова в те годы, говорил: «В.В. пережил состояние отчаянной паники. "Время такое, что надо скорей складывать чемодан и - куда глаза глядят", - говорил он. Но вовсе не был он трусом. Осенью 1918 г., бродя по Москве с С.Н. Дурылиным, он громко говорил, обращаясь ко всем встречным: "Покажите мне какого-нибудь настоящего большевика, мне очень интересно". Придя в Московский совет, он заявил: "Покажите мне главу большевиков -Ленина или Троцкого. Ужасно интересуюсь. Я - монархист Розанов". С.Н. Дурылин, смущенный его неосторожной откровенностью, упрашивал его замолчать, но тщетно»1. Отношение Розанова к революционным течениям было негативным. С неприязнью и глубоким недоверием говорит он о вождях революции. Конкретно-исторический подход к сочинениям писателя позволит осмыслить то отчаяние, которое охватило его в 1918 г. при виде всего, совершающегося в России, и о котором писал он «на безумном уголке стола», по его собственному выражению. * * * Истоки религиозного миросозерцания В.В. Розанова восходят к утверждению им семейного вопроса как главного в жизни общества. Здесь корень его воззрений на религию и литературу, на философию и политику. Широко и всесторонне, как никто до него в России, исследовал Розанов проблемы семейной жизни и пола, разводов и незаконнорожденности, холостого быта и проституции, и их отражение в законах и религии. Свою книгу «Семейный вопрос в России»

Находился общий читальный зал, подписала разрешение на чтение. Немало лет спустя я испытал такое же чувство, когда уже в 80-е годы в той же Ленинской библиотеке пытался ксерокопировать некоторые острые статьи Розанова. - Зачем это вам? - вопросила милая женщина, приставленная давать разрешения на ксерокопирование. Лишь как доктору наук мне разрешили получить то, что я хотел. Советские люди жили под строгой охраной цензуры. Розанов буквально прорвался сквозь железный занавес этой цензуры лишь в самые последние дни ее существования. В 1956 г. зерно упало и через три десятилетия проросло. Я начал издавать Розанова - сначала первую книжку, вышедшую в 1989 г. с цензурными сокращениями, а потом уже Собрание сочинений в 30 т. без каких-либо изъянов. Василий Васильевич Розанов размышлял о России и ее судьбах до последних дней своей жизни. «Безумное желание кончить "Апокалипсис"», - писал он в конце 1918 г. Д.С. Мережковскому. Ему оставалось жить несколько месяцев. Последняя изданная при его жизни книга - «Апокалипсис нашего времени» - оборвалась на десятом выпуске. Времена были трудные, голодные. Печататься становилось все сложнее и сложнее. А тут еще сдвоенный шестой-седьмой номер «Апокалипсиса» был конфискован тотчас по выходе в свет. Как жить и работать дальше, как прокормить семью? Последняя надежда - Максим Горький, с которым Розанов когда-то переписывался, доставал и слал ему на Капри нужные книги. И вот он садится писать письмо Горькому - моление о помощи: «Максимушка, спаси меня от последнего отчаяния. Квартира не топлена и дров нету; дочки смотрят на последний кусочек сахару около холодного самовара; жена лежит полупарализованная и смотрит тускло на меня. Испуганные детские глаза, 10, и я глупый. Максимушка, родной, как быть? Это уже многие письма я пишу тебе, но сейчас пошлю, кажется, а то все рвал. У меня же 20 книг, но "не идут", какая-то забастовка книготорговцев. Максимушка, что же делать, чтобы "шли". Вот, отчего ты меня не принял в "Знание"? Максимушка, я хватаюсь за твои руки. Ты знаешь, что значит хвататься за руки? Я не понимаю, ни как жить, ни как быть. Гибну, гибну, гибну.»\ Чтобы помочь Розанову выжить, Горький обратился за деньгами к Ф. Шаляпину. Шаляпин деньги прислал, однако было уже поздно. «Спасибо за деньги, - писал ему Горький, - но В. В. Розанов умер.»2. Он умер в Сергиевом Посаде близ Троице-Сергиевой лавры 23 января 1919 г. (по новому стилю это было 5 февраля). В Сергиев Посад Розанов с семьей переехал из Петрограда, после того как в сентябре 1917 г. его друг философ П. А. Флоренский подыскал