Методика знакомства с территорией лагеря

Я поставил невысокую оценку, потому что «писатель» только и успел спустить и все проспал, а надо было ее драть до утра... Хотя такое могло происходить, сам работал в пионерских лагерях, и мы часто занимались за территорией лагеря. Этим и сейчас, знаю занимаются, только — при расставание детей говорит. о том, что успели потрахаться со своими девочками. пока вожатые отсутствовали... Жду дальнейших действий.

Ускорил шаг и, поравнявшись с ней, поприветствовал с глупой улыбкой. Надя приветливо улыбнулась и спросила, может ли она сегодня пойти с нами на речку. Наверное, мое лицо вытянулось в удивлении, так как я не предполагал, что она может знать о наших похождениях за территорию лагеря. Тем более я не ожидал, что председатель отряда может пойти на нарушение лагерной дисциплины. Я утвердительно кивнул головой и назвал условное место встречи. Теперь я понял, почему ночная встреча не произвела на Надежду шокирующего впечатления. Сразу после завтрака, не переодевая пионерскую форму, я и трое моих друзей встретились в условном месте у отверстия в заборе напротив прачечной и душевых, где нас отрядом купали каждую неделю. Надя подошла не одна спустя несколько минут. Рядом была ее подруга Света, которая испытывала явные симпатии к Сашке. Нам вшестером предстояло пройти по горным тропинкам не близкий путь к ущелью, где протекала речка. Часть пути пролегала мимо тех мест, где нас могли заметить взрослые сотрудники лагеря, поэтому пионерская форма с белыми рубашками и красными галстуками предательски высвечивала нас на большом расстоянии. Только оказавшись за территорией лагеря, мы с пацанами, следуя привычной схеме, сняли рубашки и галстуки и аккуратно сложили их в подготовленный заранее полиэтиленовый пакет, оставаясь в одних шортах и вопросительно глядя на наших новых спутниц. Девочки отказались снять свои белые блузки и положили в пакет только галстуки, после чего пакет был надежно спрятан между камнями. Мы шли цепочкой так, чтобы прикрывать ярко белые фигурки девчонок от просматриваемой части лагеря нашими телами, предварительно намазанными грязью. Когда опасная часть пути была пройдена, солнце уже стояло высоко. Мы шли, весело обсуждая ночную историю. Я, немного отстав от компании, снял шорты и надел их на голову, оставаясь в одних кедах. Догнав друзей я присоединился к разговору, так что никто даже не заметил моей наготы. За разговорами мы подошли к речке. Только когда все расположились на камнях у речки, было отмечено отсутствие на мне одежды. Сашка первым снял шорты, под которыми, так же как и у меня не было трусов. Девочки немного смущенные притихли, отводя взгляды в сторону. Затянувшаяся пауза была прервана моим предложением искупаться и решительным движением в сторону реки. Пока девочки смущенно

И дети. Везли очень долго – до Франкфурта-на-Майне, где мы прошли санобработку, затем вывезли в концлагерь «Вальдлагерь-Бриц», что в 40 километрах от Берлина. Женщин гоняли на работу на завод, где выпускали снаряды, мама подметала стружки в цеху. Мы, дети, были за колючей проволокой в несколько рядов. Сестре Рите было 13 лет. Ее фельдшер лагеря взяла к себе нянькой к 9-месячному ребенку. Нас не выпускали за проволоку, а Рита с ребенком могла выходить. Мы с братом Володей уцепимся за коляску – и нас иногда тоже выпускали побегать за территорией лагеря. Изольда, маленькая сестренка, умерла в лагере от дизентерии. Сестра Рита работала нянькой недолго – обожгла руки кипящим молоком.Иногда женщины приносили известия, что русские войска перешли в наступление. …В один из дней весны 1945 года к нам в барак пришла фельдшер и сказала, что сегодня нас выведут из лагеря, что будет с нами, она не знает. Просила, чтобы мама оставила ей Риту, так как, возможно, всех вывезут и расстреляют. Мама ей отказала. Ночью нас подняли, строем выгнали из лагеря и погнали в неизвестном направлении. Наши войска наступали, было слышно, как гудела земля от взрывов. Догнали нас до хутора. Немцы стали убегать и нас бросили. Хутор был обнесен рвом, мы там спрятались. Вдруг слышим топот ног, лошадиный храп и слово «Раус, раус…». Мамы нас накрыли своими телами, думали, сейчас расстреляют, а братик говорит: «Мама, это русские!» Что тут было: радость, слезы. Я кричала: «Где мой папа?» Нас отвели на хутор, где остановились командиры. До ближайшей деревни было 15 километров. Нам сказали идти по дороге навстречу нашим войскам, в лес ни в коем случае не сворачивать – там еще бродят недобитые немцы. Так мы вышли навстречу обозу. Мы были оборваны, бойцы из обоза кричали нам: «Снимайте с себя лохмотья». В деревне нас определили на жительство до особого распоряжения, потом разрешили ехать домой. И везли нас, а когда и шли пешком, до Польши.День Победы встретили в Кракове, на железнодорожном вокзале. С платформы начали стрелять пушки, зенитки. Поднялась такая паника – думали, снова началась война… А потом объявили, что это Победа. У тети Риты (Маргариты Филипповны) жила до войны девушка Дуся, смотрела за хозяйством. Она вместе с нами попала в плен и была все время в лагере с нами. Но когда нас освобождали, ее угнали немцы. Больше о ее судьбе мы ничего не знали и не знаем…Мы же вернулись в свою родную Бежицу. На месте нашего дома была воронка. Нас приютили мамины родственники.В 1946 году мы